Телохранитель моего мужа (СИ)

Она не останется. Я побеспокоюсь об этом. Но вслух опять ничего не могу сказать. А этот тип — мастер ломать конечности, добиваясь желаемого.

— Иногда достаточно моря, чтобы жить, не страшась завтрашнего дня, — прямо встречает моя девочка опасный взгляд.

На миг замирает время. Падает тишина, в которой слышно лишь наше дыхание. Томительная пауза. Битва взглядов. Большой и опасный мужик и моя хрупкая трепетная птичка — жертва домашнего насилия, годами подавляемая мужем-тираном.

В этот короткий миг я понял, почему Марков любил над ней издеваться. Она не ложилась под него покорно. Трепыхалась, вот как сейчас. Пыталась слабыми руками оттолкнуть, воспротивиться. И сдавалась лишь потому, что физически сильный мужик всегда найдёт способ, как подавить бунт. Самый примитивный способ — ударной мощью своего кулака, например. Или надавливая на болевые точки. Угрожая близким. Забери у неё всё, Юджин, — выступает из полутьмы кабинета Веточка.

От неожиданности Рина вскрикивает глухо. А подруга её боевая молодец. Видимо, у неё там потайная дверца. Вышла она Юджину в спину. И руки блядские с кровавыми ногтями на плечи положила, лаская многотысячедолларовый пиджак. К его чести, он не дрогнул. Так и остался сидеть с каменным выражением лица. Похвально. Стальные нервы.

— Оставь её с голой жопой, как макаку. Чтобы ничего не жало нигде. Ни квартира в элитном районе, ни целый парк автомобилей, ни компания мужа и счета в банке. Пусти по ветру. У неё же, считай, двое малых детей на руках — племянник в детдоме да сестра малахольная на всю голову с изуродованным лицом. И когда она упадёт на самое дно, то приползёт к тебе сама. Ты просто неправильно выражаешь свои желания.

— А если не приползёт? — улыбается Юджин одними уголками губ. Руки Веточки становятся смелее. Она не просто гладит — ласкает этого опасного типа. Откровенно, напоказ, давая понять, что они не просто партнёры, но ещё и любовники. Что этот туз не просто её «крыша», а гораздо больше.

— Значит, её отказ искренен. И она готова к жизни служанки, поломойки, затраханной судьбой тётки. Она ж целых семь лет тяжелей хуя ничего не поднимала. Жрать себе не готовила. Ножками почти не ходила — разъезжала в такси да на крутых тачках мужа. Привыкла к голд-картам, ни в чём себе не отказывать. В рамках того, что её хмырь разрешал. Держал её на коротком поводке. А отпусти — кто знает, как бы она швырялась баблом? Такие, как она, жить не умеют. Только ноги раздвигать, да и то… некачественно.

— Не соглашусь в последнем, — кажется, Юджину нравилось, что вытворяли руки Веточки, но виду он старался не показывать. Лишь «поплывший» взгляд говорил о том, что Ринина подруга знала, что делает.

— Ты так и не понял её маленькую грязную тайну, Юдж? — Вета понизила голос до хриплого призывного дыхания и бесстыдно закинула ногу через кресло прямо Юджину в пах. — Она фригидная. Холодная, как мёртвая рыба. Все её штучки — игра. Театр. Все её вздохи и ахи — фальшивка.

Думаешь, ей не хватало секса? Или она искала острых ощущений? Не-а. Она мечтала лишь наставить Маркову рога. Месть у неё такая своеобразная.

А ты спроси, она хоть раз кинула ему в лицо, что он рогоносец? Что она спала с другими мужиками? Кишка тонка у той, кому ты предлагаешь стать королевой. Не бриллиант она, а фальшивка, Юджин. Сделай, как я говорю. Оставь ей визиточку. И когда она дойдёт до финишной точки, когда ей тупо нечего будет жрать, она позвонит.

Отымеешь её, как сучку, во все дыры, и успокоишься. Поймёшь, что я была права. Кинешь на бедность что-нибудь — ты умеешь. Ведь тебе нужна игра? Сыграй с этой недотраханной недотрогой в карты на раздевание. И если она выдержит, сумеет подняться, — значит, молодец. И ты был прав, но её твёрдое слово «нет». А если права я, то она позвонит.

— Хм-м-м…

Вета уже добралась до пуговиц рубашки. Ногой она оглаживала вставший в штанах Юджина член. А мы сидели молча, как два кролика, под гипнотическим удавьим голосом Рининой бывшей подруги.

— Да. Хорошая идея. Сыграть.

Он достал визитку и швырнул её через весь стол.

— Возьми. Я свяжусь с тобой вскорости. Подпишешь бумаги. А сейчас проваливайте.

Дважды нас просить не пришлось. Рина схватила кусок картонки. А затем мы рванули к двери. Не бегом, но очень быстро. Под аккомпанемент влажных поцелуев и Веточкиных стонов.

44. Рина

«Уходи» — вот что прочитала я по Веточкиным губам. Невероятно, но, вывалив всё моё грязное бельё, она умудрилась взять огонь на себя. Отвлекла этого хищника, сбила с цели. Надавила на слабое место.

Уже в машине, когда мы уезжали от «Зажигалки», я расплакалась. Немного. Несколько нервных слезинок и судорожных вздохов, что помогли мне справиться с трясучкой.

— Ну и подруга у тебя, — тряхнул головой Артём, словно прогоняя неприятные ощущения.

— Она спасла нас, — сказала я то, что думаю. — При всех её недочётах и минусах, она моя подруга. Была. А может, и будет. Как получится. Что бы мы о ней ни думали — это всего лишь наши мысли и догадки. Сама она ничего толком не рассказала. Может, потому что не могла или не захотела.