Телохранитель моего мужа

Я тогда понятия не имела, как быстро он делает выводы, как часто он проверяет информацию, как умеет не упускать ни единой детали.

— Катерина? — его голос вырывает меня из воспоминаний. Да, я слишком задержалась в ванной. Алексей беспокоится. Я кидаю взгляд в зеркало. Хорошенькая. Только сильно наштукатуренная. К сожалению, этого не избежать.

— Да, Алексей, — шагаю из двери, чтобы попасть в его объятия. Почти нежные. По утрам он бывает добр.

— Ты хотела увидеть мальчика. Я могу тебя отвезти. Сейчас. Другого времени у меня, к сожалению, не будет. А без меня ты туда не поедешь.

Я это знаю, поэтому покорно киваю. Да, дорогой. Я буду очень хорошей. Потому что очень соскучилась.

У мальчика есть имя — Серёжка. Когда он родился, я хотела назвать его Дмитрием.

— Вряд ли выживет, — безразлично и бездушно кинула мне в лицо тогда акушерка, у которой я пыталась хоть что-то выведать. — Не жилец. Готовьтесь.

А ночью мне приснился сон. Явился ко мне старец белобородый в длинных одеждах.

— Назови Сергеем, — прошептал и исчез.

А я долго бродила в лабиринте тёмного коридора, спотыкалась и падала, пока не вышла на свет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Я назвала младенца Сергеем, как и просили. Позже узнала, что родился мальчик в день Сергея Радонежского.

Мужчина из моего сна не очень походил на изображение с икон, но я почему-то была уверена: это он пришёл и уберёг. Мальчик выжил вопреки всему.

Алексей знает, как зовут ребёнка. Но упорно называет его мальчиком — безлико. И запрещает мне произносить вслух его имя.

— Так проще, Катерина, — сказал он мне один раз. — Нет привыкания. Ты же знаешь: я не соглашусь его усыновить. Поэтому смирись.

Всё, на что он соглашается, — это изредка давать мне возможность видеться с малышом. Ещё один короткий поводок, позволяющий мной управлять. Сколько их у него? Не один. Алексей любит подстраховаться, чтобы легче было манипулировать.

Серёжке на днях исполнится три года. И скоро из дома малютки его переведут в детский дом. Я всё ещё не теряю надежды однажды уломать Алексея, понимая, что он обязательно заломит слишком большую цену. Если мне всё же удастся. Очень маленький, почти призрачный шанс.

Его шикарная машина въезжает в чистенький дворик. Тормозит на парковке.

— Иди, Катерина, у тебя минут сорок, — Алексей демонстративно смотрит на дорогой «Rolex».

Он, конечно же, никогда ради мальчика не оторвёт свой шикарный зад. Впрочем, я к нему не справедлива: он вложил достаточно денег, чтобы у ребёнка в доме малютки было всё. Но никакой комфорт не заменит малышу любовь и тепло, которое сердце Алексея при всём желании дать не может.

Я нежно целую мужа в щёку. Если я это не сделаю, в следующий раз он припомнит мне мою чёрствость и неблагодарность и накажет. Запретит видеться с мальчиком. Поэтому я искренне проявляю чувства. Ему это нравится. А мне ничего не стоит.

Выскальзываю из машины и спешу. У меня слишком мало времени.

Я слышу, как топочут маленькие ножки, и сердце моё заходится в галопной скачке.

— Пливет, Лина, — говорит моё сокровище и тянет ко мне ручонки.

— Привет, привет, моё сокровище, — подхватываю его и прижимаю к сердцу, целуя в тёмные кудряшки. — Привет мой Серёженька.

12. Рина

— У нас настали не лучшие времена, — ставит он меня в известность, как только я возвращаюсь. Минута в минуту. По мне можно таймер сверять.

Я знаю: Алексей выпишет штрафные очки и обязательно заставит отработать просроченное время. Так, как захочет он. А он никогда не упускает шанса выбить из меня дурь. Он учит меня пунктуальности, ответственности, умению угождать мужу. Впрочем, я давно всему этому обучена ещё в то время, когда работала на него, но Марков изобретателен. У него всегда в запасе козырь, который он вытаскивает из рукава почище фокусника.

— И что сие значит? — вежливо спрашиваю я, хотя мне совершенно неинтересны подробности. Но поддерживать беседу я обязана. Зря я не насторожилась. Очень зря.

— Это значит, что нам придётся затянуть поясок, — в голосе Алексея ноль эмоций. Констатация факта.

— Нет! — вырывается у меня невольно.

Муж поворачивается ко мне и приподнимает бровь. Я нарушила одно из правил. Мне нельзя ему перечить.

— Да, Катерина, да.

— Ты обещал, — жалко лепечу я, понимая, что всё бесполезно.

— Я и не отказываюсь от своих обещаний. Просто исполнение обещаний сдвинется на неопределённый срок. Мне нужно всё разрулить. А пока…

Я и не поняла, что он остановил машину. Так ударило по мозгам его заявление. Он что, специально? Или тупая, жестокая случайность? Совпадение? Рядом с Алексеем я во всякого рода неожиданности не очень верила. То есть для меня его слова и действия могли оказаться нежданчиком, а у него всегда продумано и решено. И мнения, совета он никогда ни у кого не спрашивал.