Телохранитель поневоле (СИ)

Некоторое время мы молча стояли и смотрели друг на друга. Мимо проскользнула пара чьих-то силуэтов, на нас подозрительно посмотрели. Но не в правилах этого района было вмешиваться в чужие дела без спроса. Вот если бы я позвала на помощь… Но у меня будто язык к небу примерз.

Диллону первому надоело без дела топтаться на месте. Он вообще, насколько я помнила, не отличался особым терпением:

— Ну? И долго будем так стоить и молчать? Холодно, вообще-то!

— Одеваться нужно по погоде, чтобы не мерзнуть! — огрызнулась я быстрее, чем сообразила, что и кому говорю. — И вообще, я тебя не задерживаю! Торопишься — проходи!

Я чуть кончик языка себе не откусила, мысленно обмирая от страха и надавав себе таких же мысленных оплеух. Идиотка! Дура! Нашла с кем пререкаться.

Диллон в удивлении приподнял брови:

— Ого! А деточка-то отрастила себе зубки…

Он явно издевался, хоть тон и оставался спокойным. Я поежилась, но на этот раз у меня хватило ума промолчать. В слабом ночном освещении хорошо было видно, что в глазах Фейтерре появился несвойственный, не виденный мной там ранее интерес. Окинув меня с ног до головы задумчивым взглядом, он вдруг спокойно спросил:

— Далеко тебе идти? Где ты живешь?

Признаваться не хотелось до одури. Квартира оставалась последним безопасным островком в моем понимании. И вести туда Диллона не хотелось. Но как избавиться от него?

— Милена? — Он вдруг усмехнулся, явно догадавшись, что творится у меня в голове. — Даже и не думай! Я же все равно тебя найду рано или поздно! Не делай глупостей! Я просто хочу поговорить.

Ага, так я и поверила. Но и выхода особого у меня не было.

— Ладно, — вздохнула. — Поговорить так поговорить. Я снимаю квартиру неподалеку.

Фейтерре посторонился, пропуская меня вперед. И сразу же пристроился рядом со мной, вызывая своим близким присутствием толпу мурашек у меня по коже. Дурацкая реакция. К счастью, я сумела сдержаться, не поежилась

Некоторое время шли в тишине. Большинство окон в домах уже не светились. Кто-то уже отдыхал перед новым рабочим днем. А для кого-то эта самая работа только началась. Мои шаги гулко раздавались в ночной темноте, эхом отбиваясь от стен и тротуара. Диллон же ступал совершенно бесшумно. И в конце концов эта бесшумность начала действовать мне на нервы.

— Как ты меня нашел? — Я повернула голову и скользнула взглядом по четкому профилю парня. — Специально искал?

Диллон фыркнул, принимая предложенную тему беседы:

— Слишком много тебе чести! — Но сразу же покаянно вздохнул: — Искал. Раньше. Перетряхнули почти всю Кахелию. И уже думал, что не найду. Ты знаешь, твой отец сам обратился и попросил помощи. — У меня от изумления брови взлетели куда-то под козырек кепки. Отец сам? Ну и ну! — Пять дней назад мы осматривали последний кусок гетто, после этого я должен был отчитаться о результатах поиска…

Диллон умолк. А я напряглась. И жадно уставилась в лицо Фейтерре. Он уже отчитался или нет? Отец знает, где меня искать? Но гад упрямо молчал. Словно издевался. Пытал. Давил на нервы. Неудивительно, что через пять шагов я сдалась, не выдержала и подтолкнула рассказывать дальше:

— И?..

Внутри все слиплось тошнотворным комком от страха. Диллон хитро усмехнулся в ответ:

— Я ничего про тебя не сказал. Отчитался, что поиск не увенчался успехом. Пока.

Я шумно выдохнула от облегчения. Только в этот момент осознав, что неосознанно задержала дыхание в ожидании ответа.

Накатившее ощущение легкости и удивление поступком Диллона было до того сильным, что я не задумываясь изумленно выдохнула:

— Почему?

Я затаила дыхание в ожидании ответа. Но Диллон снова не торопился отвечать. Между нами установилась такая напряженная атмосфера, что мне даже в какой-то момент показалось, что воздух вокруг потрескивает от электрических разрядов. Да еще и Диллон ступал совершенно бесшумно, скользя рядом словно призрак, вызывая этим у меня раздражение, почти бешенство. И в какой-то момент я не выдержала, сорвалась:

— Диллон?.. Почему ты не сказал моему отцу, что нашел меня?

Невольно вопрос прозвучал так требовательно, что я поежилась, ожидая взрыва негодования от слишком темпераментного парня. Но тот против ожидания лишь шумно вздохнул. Взъерошил себе волосы, с досадой покрутил головой.

— Почему? — переспросил. И сразу же ответил, сокрушенно вздохнув: — А демоны его знают. Я не знаю, почему я так поступил, ясно? Просто захотелось промолчать. Вернее, не захотел рассказывать.

Диллон на ходу повернул голову и с вызовом в упор посмотрел на меня. Словно ожидал еще каких-то вопросов. Или возражений. Или, может быть, ждал, что я начну возмущаться. Его глаза ярко блестели в скудном ночном освещении. Я легко смогла прочитать в них несвойственный парню ребяческий вызов. Он словно провоцировал меня вступить с ним в спор. Чтобы замять скользкую для него тему. И я промолчала. Не потому, что мне нечего было сказать. Вопросов была масса и еще немножечко сверху. А потому что испытывала к Диллону благодарность.