Телохранитель (СИ)

– Все хорошо, – мне почему-то казалось, что у отца был ко мне совершенно другой вопрос.

– Никаких происшествий?

– Нет. Я бы вам сказал.

– Джон, – начал мужчина неловко, – Алеку исполнилось семнадцать.

Я молча кивнул. Да, вчера.

– И…Именно в этом возрасте у отца Алека, пусть земля ему будет пухом, началось, так сказать, созревание.

Я тут же понял о чем этот разговор:

– За это можете не переживать. У меня в этом плане железная выдержка, – заверил я беспокойного отца.

Он тут же посветлел от того, что я понял его с полуслова.

– Ну и замечательно. И Вы, Джон, последите, пожалуйста за ним, в этом, кхм, плане. Я пока не готов к внукам.

Я снова кивнул.

– Мне кажется, или Алек поправился?

– Да, на пару килограмм, – я попытался скрыть гордость в своем голосе.

– Неужели, вы уговорили его начать нормально питаться?

– В каком-то смысле, – размыто ответил я, но и этого ответа было достаточно.

Потом отец ушел вручить Алеку какой-то особый подарок, я не стал нарушать их идиллию своим присутствием и просто ждал в холле, переговариваясь с другими охранниками.

Вскоре отец с сыном вернулись. И мы отправились восвояси.

Мы ехали по проселочной дороге, молча, но что-то было не так.

– Все в порядке? – тревожно спросил я. Но ответа так и не последовало, – Алек? – настойчивее спросил я.

– А?

– Все в порядке?

– А, да. Просто задумался о своем. Не обращай внимания.

Алек.

Я пытался унять шум крови в ушах. Казалось, что меня сейчас стошнит. Я все еще не мог поверить в происходящее, в то, что я увидел, узнал. Вот он, мой настоящий подарок на День Рождения от отца. Я попытался отогнать эти мысли подальше, голова еще кружилась от вчерашней ночи. Еще спал неудобно – в одежде. Я должен подумать о том, что узнал на трезвую, здоровую голову. Сейчас во мне говорят эмоции. Хотя что-то мне подсказывало, что исключить эмоции и из этого уравнения у меня не получится. Никогда.

Я взглянул на Джона. Вот он меня понимал. Безоговорочно принял мой “образ жизни”, как он его называет. Забавно. За те полтора месяца, пока мы жили вместе я научился готовить. И есть. Даже поправился на пару кило. Но чувствовал я себя еще лучше: голова перестала кружиться, нормативы на физре начал почти сдавать, вставал рано. У меня пропали круги под глазами – это было заметно мне, но даже друзья все диву давались.

Я никому не сказал, что за моим питанием следит мой телохранитель.

К горлу от этих мыслей подступил ком, и я попытался держать себя в руках.

Каково это? Когда родители любят? Мне ответ на этот вопрос неизвестен. Каково это? Когда люди одной крови с тобой тебе дороже всего? Этого я тоже не знаю.

Зато я знаю как любят чужие. Молча и исподтишка. Чтоб никто вдруг не заметил, что тебе не наплевать на этого мальчишку. Я помню свою гувернантку Глорию. Она в моем сердце занимает много места. Она воспитывала меня много лет. Вбивала в мою дурную голову понятия о хорошем и о плохом. Она читала мне сказки. Она украдкой целовала меня в лобик перед школой. Однажды, когда мне было четырнадцать, я по неосторожности сказал отцу, что Глория любит меня больше, чем он. Это было сказано не всерьез. В ссоре. В попытке побольнее уколоть. И он уколол. Уволил ее. Только чтоб проучить меня. Еще и депортировал. Мне понадобилось полгода, чтоб выведать ее адрес и телефон. Я звонил ей тайком, с номеров друзей, спрашивал, все ли у нее в порядке. Я до сих пор ей звоню. С Джоном этого делать нельзя. А может и можно.

Когда я ловлю его взгляд на себе, он иногда похож на ее взгляд. Беспокойный, но полный нежности.

–Джон, а научи меня драться?

Он удивленно вскнул бровь:

– Для каких целей?

– А чтоб перед друзьями выпендриваться, – соврал я.

– Вот наберешь еще пару кило, тогда поговорим.

– Ловлю на слове.

Я радостно сбежал по лестнице вниз. Последний месяц я хорошо кушал, и это принесло свои плоды. Я набрал еще два килограмма.

– Джон! Джон! – позвал я его, и нашел как всегда на кухне. Он уже внимательно слушал меня, – я набрал.

– Чего набрал?

– Два килограмма.

– Круто.

– Что “круто”? Ты обещал научить меня драться, – я сжал руки в кулачки и принял стойку боксеров, как я видел в кино.

Джон взял меня за запястье и скептически посмотрел на мой кулачок. Так нечестно! По сравнению с его руками любые руки будут казаться игрушечными.

– Два кило? – спросил он, и поднял меня одной рукой, как будто я совсем ничего не весил и деловито хмыкнул. Я просто болтался в воздухе. Потом он опустил меня на землю.

– Ну раз обещал, значит научу.

Джон.

После школы мы пришли домой. Если честно, то я надеялся, что Алек скроется в своей комнате и уткнется в компьютер. В последнее время он так делал все чаще и чаще. Даже по клубам ходить стал реже. Я-то только за. Но научить его драться? Кто ж меня за язык-то дергал?

– Ну что? – прозвучало за моей спиной, когда я закрывал дверь в квартире.

– Ну, раздеться-то хоть дашь?

Он кивнул и ушел в комнату.