Телохранители для апостола

Продолжая болтать о всякой ерунде, они поужинали и отправились в выделенную им комнату. Администратор, оказывается, знала Максима в лицо. Она улыбнулась ему и протянула ключи, объяснив, по какой лестнице лучше подняться. Номер фактически являлся двухкомнатной квартирой с небольшой кухней. Такие жилища в России принято называть «малосемейками». Малогабаритная квартира и коридорная система. Только отличие от общежития одно очень важное — и кухня своя, и санузел тоже.

Демичев первым делом порылся в шкафу, вытащил большое махровое полотенце, банный халат и безапелляционно заявил, что он в душ идет первый. Максим пожал плечами и отправился заглянуть в холодильник. К его большому удивлению, там нашлись фрукты, даже лимон. Стояла и бутылочка золотистого бурбона, который по незнанию многие считают французским коньяком. На самом деле это просто кукурузная водка, которую производят в округе Бурбон в штате Кентукки в США.

Вечер удался. Парни сидели в одних трусах с мокрыми после душа волосами, устроившись в креслах, которые сдвинули к открытой лоджии. Не зря Рим считается самой зеленой европейской столицей. Здорово смотреть на вечерний город, дышать прохладой, которую давала парковая зона на территории посольства. Говорили больше о родине, о доме.

Максим попытался расспросить Андрея об итальянке, но понял, что разговора не получится. При всей своей бесшабашности Демичев явно переживал за нее и разговаривать на эту тему не хотел. Зато на любые другие темы потрепаться был готов. Наверное, соскучился за эти дни по общению с русским человеком, решил Максим.

Проводной телефон на журнальном столике вдруг разразился неуместными в данной ситуации трелями.

— Да чтоб тебя, — проворчал Демичев, плеснув виски себе на ногу. Он потянул трубку телефона за шнур и приложил ее к уху.

— Ну и какого конкретного вам надо? — не очень приветливо осведомился он. И тут же воскликнул: — Здравия желаю, шеф! Отдыхаем. Все как на войне: водка, карты, потаскухи. Виноват! Есть шеф… Да-а? Есть, поняли!

Максим спокойно ждал, когда закончится разговор, и думал, почему дисциплинированный, аккуратный, пунктуальный полковник Росляков терпит в своей группе Демичева. Хотя это только со стороны кажется, что майор расхлябанный, недисциплинированный, неуравновешенный. Алексеев вспомнил Демичева в боевой обстановке. Да, этого человека заменить трудно, и тем более еще при его технических талантах. Наверное, наш шеф даже немного любит, когда Андрей вот так в нерабочей обстановке валяет дурака. Это ему в виде премии. А может, полковник понимает, что характер пытаться ломать — дело безнадежное. Его использовать надо, а не ломать. Как говорится: не нравится — не ешь!

— Чего там? — со смаком обсасывая лимонную дольку, поинтересовался Максим. — Новая вводная?

— Расслабься, — ответил Демичев в своей обычной манере, — спим дома. Шефу удалось установить одного типчика из того подвала. Итальянец, студент химического факультета. Но что интересно, он уже попал в поле зрения спецслужб.

— Естественно, — хмыкнул Максим, вставая и потягиваясь. — Если он настолько увяз в таких делах. Пошли спать, что ли?

— Пошли, — согласился Демичев. — Но ты учти, что по его связям уже давно начали работать, раз возникли подозрения. И знаешь, что там нарисовалось? С ним учится паренек, в третьем поколении швейцарец, а во втором араб. Ничем себя не замарал, вполне законопослушный.

— И что?

— У него родственник в папской охране служит.

— В швейцарской гвардии? Ничего себе зацепочка. И что, шеф какие-то распоряжения на завтра дал, или действуем по своему усмотрению?

— Велено не рыпаться, на встречу к приятелю моей мадамы не ходить. У шефа есть свой план. Велено отоспаться!

* * *

Антонио выглядел жалким. Максим помнил, как этот парень крался в обход позиции Андрея с его подругой. Тогда он был героем! А потом почти на его глазах всю их банду перебили, машину сожгли, а его, как цыпленка, спеленали и увезли куда-то неизвестные люди.

— Я вижу, ты не закоренелый бандит, и руки у тебя не по локоть в крови, — спокойно говорил Росляков итальянцу. — Но мне не очень понятно, как ты мог связаться с этими людьми. Ты итальянец, это твоя страна, твои сограждане, твой народ, и вдруг арабы, которые хотят что-то взорвать, пострадают люди.

Парень молчал, опустив голову. Неизвестно, что он там за эти сутки передумал, сидя в темном холодном подвале. Наверное, понял, что попал в руки не полиции и не контрразведки. Наверное, он больше боялся, что попал в руки других бандитов, в руки противоборствующей группировки. Такой расклад ему был понятнее, учитывая его уличное воспитание.

— Разве тебе все равно, что арабы будут убивать итальянцев? Хоть какая-то гордость у тебя за свою страну есть, хоть капля патриотизма, любви к родине?

— Не морочьте мне голову правильными словами, — наконец раскрыл рот и угрюмо произнес Антонио. — Я никому в этой стране не нужен. Так что мне плевать, кому они тут оторвут голову, а кому нет. Я с ними, и у меня есть деньги. Когда их не было, я голодал. И Лучиана голодала. А ей еще нужны лекарства.