Телохранители тройного назначения

Лили Голд Телохранители тройного назначения

Примечание

Хотя в целом это милая, веселая, горячая история, она включает в себя насилие, домогательство, военный посттравматический синдром и тревожность.

Глава 1

Брайар

— Ну, не драматизируй, дорогуша, — растягивает слова мой пиар-менеджер, рассматривая свои ногти. — Не похоже, что этот человек пытался тебя убить.

Я закрываю глаза, потирая виски. Сейчас только четыре утра, и моя голова все еще кружится от вчерашнего розового вина. Красные и синие огни вспыхивают в окне моей маленькой кухни, облицованной розовой плиткой. Они исходят от полицейской машины, припаркованной на моей подъездной дорожке. Над головой я слышу тяжелые шаги и тихие голоса полицейских, проводящих расследование наверху.

Я устала.

— Незнакомец забрался по стене моего дома, разбил окно в моей спальне и подрочил на мою постель, — медленно говорю я. — Я не драматизирую.

Джули пожимает плечами со своего места за мраморной барной стойкой для завтрака, выуживая пудреницу из дизайнерской сумочки.

— Он даже не прикоснулся к тебе, детка, — бормочет она, нанося пудру на свой дерзкий носик. — Вряд ли это повод увольнять беднягу Родригеза.

Мой взгляд скользит к Родригезу, моему домашнему охраннику. Он отказывается смотреть на меня, неловко ерзая на своем месте рядом с Джули. Его волосы взъерошены, ширинка и рубашка расстегнуты. По всей его шее следы от помады Джули.

Не так уж трудно догадаться, как злоумышленнику удалось пройти через ворота.

— Да, — говорю я категорично. — Это как раз таки повод. Родригез, застегни штаны и уходи.

Его глаза расширяются.

— Но, мэм…

— Не мэмкай мне тут. Ты больше на меня не работаешь, — я машу в сторону входной двери. — Уходи.

Он встает, выпячивая грудь.

— Мэм, ну правда, это нечестно…

— Конечно это честно, — огрызаюсь я. — Ты был слишком занят, трахая мой персонал, чтобы заметить странного мужчину, врывающегося в мою спальню. Я плачу тебе шестизначную сумму, а ты все равно не можешь выдержать восьмичасовую смену, не отрываясь от работы. Ты уволен. А теперь убирайся из моего дома, пока я не позвонила твоей жене и не сказала ей, почему у тебя больше нет работы.

Я поворачиваюсь на каблуках и выхожу из кухни, игнорируя тихое «сука» за моей спиной.

Верно. Это я. Это не я облажалась на работе и изменила своей беременной жене. Но, как обычно, я — сука.

Конечно, большинство людей согласились бы с ним. Я известна как та еще овца. У меня даже есть титулы. Перед вами гордая трехкратная обладательница премии «Самая зазнавшаяся знаменитость» журнала «Goss». Всего пару недель назад крупная британская газета назвала меня «Главной сукой Британии». Я не думаю, что на самом деле эти звания были наградами, но я их так воспринимаю.

Я полагаю, что это отчасти моя вина. Когда я выхожу в коридор, я мельком вижу себя в украшенном бриллиантами зеркале. Мелированные светлые волосы. Виниры. Нарощенные ногти. Я из тех женщин, которых люди любят называть сукой.

На лестнице раздаются шаги, и я поднимаю глаза, чтобы увидеть полицейского, выходящего на лестничную площадку с прозрачным пакетом для улик.

— У Вас есть образец? — спрашиваю я, тяжело прислоняясь к стене.

Он кивает.

— Однако это не гарантирует, что мы найдем этого парня. Если он не рецидивист, то у нас не будет его ДНК для сопоставления.

— Разве у Вас нет базы данных? Больничные записи или что-то в этом роде?

Он закатывает глаза.

— Мы могли бы воспользоваться ими для более громкого дела, мэм. Не такой незначительной вещи, как взлом. — Он вытаскивает свой телефон из заднего кармана брюк и шевелит своими густыми черными бровями. — Кстати, моя дочь в свое время была большой поклонницей того телешоу, в котором Вы участвовали. Вы не против сделать со мной быстрый снимок, или все-таки возражаете?

Я смотрю на себя сверху вниз. На мне испачканная пижама с Минни Маус. Вчерашний макияж размазан вокруг моих покрасневших от слез глаз. Потому что я только что стала жертвой вторжения в дом.

— Да, — говорю я ему, пытаясь держать свой гнев под контролем. — Вообще-то, возражаю.

Его лицо каменеет. Он поворачивается к двери, затем останавливается, как будто что-то вспомнил.

— О. Я думаю, это Ваше, — он протягивает мне прозрачный пластиковый пакет.

Я хмурюсь, принимая его. Внутри полароидный снимок.

— Что это?

— Это было у Вас под подушкой. Очень драматично. — Он поджимает губы. — Я задаюсь вопросом, как именно кому-то удалось поднять Вашу подушку и положить что-то под нее, пока Вы спали. Если только незваным гостем не была зубная фея, что кажется маловероятным, не так ли?

Я не отвечаю, вынимая фотографию.

Это фотография, на которой я сплю. Я растянулась на своих простынях, мой рот открыт, руки раскинуты в стороны. Тугие цепи внезапно сжимаются вокруг моей груди.

— Записка была приятным дополнением, — добавляет мужчина, хватая свою куртку с вешалки.