Телохранители

Скорость течения в средней части реки почти всегда больше, чем у берегов. Почти, так как на поворотах стремнина перемещается ближе к приглубому берегу. Мы в этом убедились на собственном опыте. Сначала, когда мы только отошли от берега, скорость течения нас, мягко говоря, разочаровала. Четыре-пять километров в час. Даже пешком можно идти быстрее. На середине реки она была заметно выше, но все равно меньше, чем мы рассчитывали. И только после того, как мы преодолели почти две трети ширины реки, нас наконец подхватило действительно быстрое течение. Точно измерить скорость течения реки в процессе сплавления по ней практически невозможно. Даже при наличии на борту физика-прикладника с целой кучей разнообразного оборудования. Разумеется, By попытался это сделать. Потом еще раз. И еще. Через полчаса сдался, заявив, что она явно больше семи километров в час, но, скорее всего, менее двенадцати.

У меня имелся некоторый опыт сплавления по рекам. На его основании, после долгого наблюдения за берегом, я заявил, что наша скорость десять, максимум одиннадцать километров в час.

Иннокентий не имел ни опыта, ни приборов. Тем не менее, немножко повертев головой из стороны в сторону, он недвусмысленно дал мне понять, что мы двигаемся со скоростью три метра в секунду (10,8 километра в час).

Честно сказать, я был удивлен и поинтересовался — как он это установил. На что котяра продемонстрировал свои усы. Эти антенны, мол, и не на такое способны. Мы ведь движемся не только относительно берегов, но и окружающего воздуха.

Определившись со скоростью и убедившись, что шансы добраться до места вовремя у нас вполне реальные, так как река течет на юго-запад, я занялся рыбной ловлей. Надо ведь хоть раз использовать спиннинг по назначению.

Для начала провел инструктаж по технике безопасности. Всем перебраться на кормовую часть плота. Ни в коем случае не приближаться к спиннингу, как в момент заброса, так и при вываживании добычи. Не размахивать руками и не совать нос куда не следует. Нить, свитая из нанотрубок, выполняющая роль лески, невидима и чрезвычайно остра. Любой контакт с ней может привести к усекновению членов либо конечностей. Это будет не больно, но фатально. И последнее — не доставать рыболова советами. А еще лучше — вообще помалкивать.

Аккуратно прикрепил к блесне тройник, раздвинул телескопические колена — почти метр, и резко взмахнул рукой. Блесна упала в воду метрах в двадцати от плота. Крутить вручную катушку не требуется. Там имеется рычажок, задающий скорость сматывания. Помаленьку выбираю нить. Рывок. Не сильный, блокиратор катушки рассчитан на усилие в один килограмм. Медленно подтягиваю рыбу ближе к плоту. А она, дергаясь, наоборот, увеличивает дистанцию. Постепенно рывки ослабевают, наверняка всю морду себе уже порезала и кровью истекает. Как бы кто-нибудь покрупнее не посчитал мой улов своей добычей. Но обошлось. Подтащив обессиленную рыбину к самому плоту, я мягким, пружинистым движением перебросил ее на бревна. Сразу выбрал слабину нити, смотав ее на катушку.

Вот теперь можно и блесну извлекать. Рыбина скорее всего из семужных. Серебристая с радужными пятнышками. Очень похожа на кумжу, но крупнее. Граммов на восемьсот потянет, если не больше. Посеклась она об нить сильно, так что вытащить блесну проблемы не составило.

Перебросил рыбеху зрителям и продолжил ловлю. За полчаса натаскал десяток и решил на этом остановиться. Больше мы все равно не съедим, а храниться она не будет. Соли у нас совсем немного осталось.

Больше заниматься было решительно нечем. Плот двигался по течению без нашего участия. Надо было всего лишь иногда пошевеливать кормовым веслом, чтобы оставаться на стремнине. Грести боковыми веслами никакого смысла не имело. Плот не лодка. Ну, добавим мы еще один километр в час скорости. Много это нам даст? Абсолютно непринципиальную величину. Так что можно просто отдохнуть и позагорать. Разлеглись на лапнике и задумчиво лицезрели проплывающие мимо ландшафты. А они почти не менялись. Лесостепь. Отдельные рощицы, в основном представленные лиственными породами деревьев, чередовались с участками голой степи, изредка разрезаемой оврагами небольших речушек. По-над берегом все чаще появлялись заросли тростника.

На ночь мы остановились в устье небольшой речки, скорее даже не речки, а крупного ручья. Хорошенько привязав к дереву плот, мы, пока окончательно не стемнело, занялись сбором валежника для костра — надо было сварить уху. Дианте, как единственной женщине, да еще и сведущей в хирургии, поручили чистку и потрошение рыбы. Иннокентий же, как только оказался на берегу, сразу повел себя беспокойно. Я поинтересовался у него — не угрожает ли нам тут какая-либо опасность. Он в ответ только головой покачал, нет, мол, все местные заморочки исключительно по его части.

Иннокентий