Телохранительница

— За пивом ходить?

— Меня охранять… Ведешь себя как самодовольный болван!

— А тебя нужно охранять? От кого? От твоего банкира?

— Ну, во-первых, не от моего… А во-вторых, от него охранять не надо. Я ему еще не отказала.

— Еще?! Не отказала?!.

— Ну, не в том смысле… Если они узнают, что я с тобой, они постараются воспользоваться этим. И мне придется отказать Важаеву. Не стану я «стучать» на тебя… И убивать не стану.

— Зачем ты сказала про Важаева?

— Чтобы ты знал… Лучше скажу я, чем от кого-то другого узнаешь.

— Логично… Значит, он твой бывший любовник?

— Я жила с ним почти год…

— Я в курсе… Э-э, в смысле, что ты с кем-то жила до Мурзы. А с кем именно — не знаю…

— Ты наводил справки? — Алиса не удивилась и даже не пыталась изображать удивление.

— Значит, Важаев, — задумчиво протянул Жак.

— Мне тогда было девятнадцать, а ему — тридцать девять. Двадцать лет разницы. Он когда за мной ухаживать начал, я даже не думала, что смогу влюбиться.

— Влюбилась?

— Ну, в какой-то степени… Он умел быть милым… Внешне такой добрячок, а внутри сволочь… Сказал, что женится, я, как дура, поверила…

— Ты его и сейчас любишь?

— От любви до ненависти… Я его ненавижу… Я для того и спуталась с Мурзой, чтобы отомстить…

— Через Мурзу?

— Только он не захотел связываться со Ставром…

— И я бы не стал связываться с ним, — качнул головой Жак. — А ты хочешь ему отомстить?

— Забудь, — вздохнула она. — Но если ты меня бросишь, я не успокоюсь, пока не отомщу.

— С тобой опасно иметь дело!

— Я рыжая… Бойтесь рыжих! — невесело улыбнулась она.

— Ну, не такая уж ты и рыжая…

— Но ты все равно бойся… меня бросить…

— А если не брошу?

— Преданней меня ты никого и никогда не найдешь.

Алиса задержала дыхание, повернулась к Жаку, обняла его и крепко поцеловала в губы. Он вернул ей этот «подарок» обратно, она засмеялась и еще крепче прижалась к нему.

Жак отомстит Важаеву прямо сейчас. Для этого достаточно было заявить Патрику, что из-за этого козла бизнес Западного района отказывается обслуживаться в «Алтанай-Банке». Но говорить об этом Алисе Жак не стал. Во-первых, он пока что не собирался идти против Захара, а во-вторых, ни к чему наказывать Важаева. Не откажись он от Алисы, она бы и сейчас жила с ним… Но сейчас об этом не хочется думать. Алиса такая жаркая, соблазнительная…

Глава 15

Директор комбината явно считал себя большой величиной. На Жака он смотрел свысока. Спесью не брызгал, холодом от него веяло, как от открытого морозильника.

— Глеб Андреевич, я вас очень уважаю. Более того, я вам очень доверяю, — сказал Жак, с улыбкой глядя на него.

Суховаров едва заметно скривил губы. Он принял эти слова за признак слабости.

— Никто не знает, что я убил Джина. В этом я могу признаться только вам. — Жак продолжал улыбаться, пристально глядя на директора.

— Разве Джина убили? — задумался тот.

— И Джина, и Карпа, и Мурзу… С Рябым не повезло. Его застрелили менты. Мы заманили его в ловушку, там их приняли менты. Рябой повел себя глупо… Жаль, я так хотел пристрелить его лично.

— Зачем ты это мне говоришь? — занервничал Суховаров.

— Ну, я же говорю, что доверяю вам… А вы мне?

— Это все пустой разговор, — отрезал директор.

— Не верите вы мне, Глеб Андреевич… Но ничего, я вам докажу.

— Не надо мне ничего доказывать!

— Так по-любому придется на место ехать. Откапывать, смотреть.

— Что?

— Что откопаем, на то и посмотрим… Я их всех в снегу закопал. Сами видите, какие сейчас морозы. Они там все как живые лежат. Как будто для потомков заморозили. В назидание.

— Кого заморозили?

— Джин, Мурза, Карп… Теплая компания в холодном снегу. Теплая компания для вас, Глеб Андреевич. Поверьте, глядя на этих милых ребят, вам не страшно будет умирать.

— Умирать?! — взвился Суховаров.

— Глеб Андреевич, ничего личного! — продолжал куражиться Жак. — И наказывать вас никто не собирается. Просто вы должны знать, что война за наш Западный район была страшной и тяжелой. И я в этой войне победил. Джин вам расскажет…

— Какая, к черту, война? — вскипел Суховаров. — Я сейчас вызову охрану!

— Глеб Андреевич, ты идиот, — хлестко, но без всякого надрыва произнес Жак. — Тебе не место в директорском кресле. Надо ставить вопрос перед советом директоров: или владельцы комбината тебя снимают с должности, или они отправляются в снег. К Джину.

— Ты даже не представляешь, какие там люди! — окончательно разволновался Суховаров. Наконец-то Жак смог пронять этого тугодума.

— Какие там люди? Обычные, смертные… Жизнь так устроена, все люди в ней умирают. И я тоже умру. Но сначала убью тебя, Глеб Андреевич. И хозяев твоих тоже убью. Ну, если они не хотят спокойно жить.

— Кто не хочет спокойно жить?! — Суховаров заколотился от возмущения.

— Ну, если вам не нужна охрана, значит, вам не нужна спокойная жизнь… Следишь за логикой?

— Это не логика — это беспредел!

— Беспредел родился вместе с человеком. Хочешь жрать — убей!..

— Ты хочешь жрать?

— Не меньше, чем ты.

— Я не убиваю! Я зарабатываю!

— Ты уже заработал. На гроб с музыкой. Но раз уж ты выбрал нашу компанию, гроб с музыкой откладывается на глубокую старость… Или нет?