Тема с вариациями

Появляется  И г о р ь.

И г о р ь (зрителям). Назавтра я не уехал. Я пробыл там еще несколько дней. И… Я приходил к ее дому. Поджидал на улице. Она прибегала ко мне в гостиницу. Мы встречались черт-те где и в любое время.

Появляется  Л ю б а  и бросается к нему.

Объятия.

Л ю б а. Та-ак… Ничего себе… Ты знаешь, мать и отчим уже в панике. (Смеется.)

И г о р ь. А как у тебя с работой?

Л ю б а (весело). Сказалась больной. Манкирую.

И г о р ь (весело). Умница!

Л ю б а. А твое дело?

И г о р ь. Провалил. Блистательнейшим образом! Так я не заваливался даже будучи стажером.

Оба хохочут.

Л ю б а (передохнув). А мужу мать сказала, что я в отъезде. Что они с отчимом врут Надюше — даже не представляю.

И г о р ь. У меня тоже будет хороший вид, когда я вернусь в Москву. Хочешь, представлю, как я приковыляю в консультацию?

Л ю б а. Нет. Мне не нужен твой другой вид. (Медленно подходит к нему и целует.)

И г о р ь. Ах, вот как…

Л ю б а. Теперь помолчи. Дай подумать.

И г о р ь. Вот увидишь. Как только вернусь — сразу же напишу тебе и…

Л ю б а. Ты же разлюбил писать.

И г о р ь. Позвоню… И мы все решим. Я решу. Я тебя вызову. Мы все устроим. Ты веришь мне? Нет, ты скажи — веришь?

Л ю б а. Да не волнуйся же так. Я верю, верю…

И г о р ь (зрителям). Но это уже мы говорили с нею на вокзале. Когда она провожала меня.

Они обнимаются и стоят неподвижно несколько секунд. Затем Люба медленно уходит, покачивая поднятой рукой.

(Зрителям.) А затем поезд тронулся, и я увидел, как она стоит, подняв на прощание свою тонкую руку. И я почувствовал тоску, точно в последний раз мимо меня проплыло нечто редкое и прекрасное. Но почему «в последний»? Разве уже что-то безвозвратно утрачено? И будто не от меня зависит все это продолжить? А потом ко мне вернулся вопрос, который я в эти дни как бы отталкивал: почему я так и не назвал ей своего подлинного имени? Почему не признался? Но ведь и тут не все потеряно, не правда ли? Неужели после всего, что было, это может иметь значение? Так я говорил себе, это успокаивало меня, и возникшее было чувство вины стало исчезать. Поезд шел, а я чувствовал все возрастающее облегчение, освобождение. Да, говорил я себе, я увлек молодую женщину. Да, я старше, опытнее ее. Но ведь можно взглянуть и по-иному. И она увлекла меня. Но потом я опять говорил себе: ты застал женщину врасплох. В состоянии душевного разброда. Как ты посмотришь ей в глаза когда-либо? И как взглянешь в глаза Дмитрию Николаевичу? А затем я подумал: все образуется. Так что, приехав в Москву, боялся только одного — встретиться с Дмитрием Николаевичем. Он не знал о моем приезде. А я не торопился ему позвонить. Я откладывал со дня на день письмо к Любе и объяснение с ним, хотя понимал, что этого не избежать. Как вдруг он неожиданно пришел ко мне домой.

Появляется  Д м и т р и й  Н и к о л а е в и ч.

Д м и т р и й  Н и к о л а е в и ч. Извините, что без звонка.

И г о р ь. Это я виноват. Мне следовало по приезде вам сразу же…

Д м и т р и й  Н и к о л а е в и ч. Я получил письмо от Любови Сергеевны. И ничего не понимаю. Объясните, пожалуйста, что все это значит? (Протягивает ему письмо.)

И г о р ь (беря письмо). Это длинная история. Я обязательно вам все подробно расскажу. Но не сейчас. Меня ждут. А завтра же я вам позвоню и…

Д м и т р и й  Н и к о л а е в и ч. Прочтите письмо.

И г о р ь. Я же говорю: меня ждут. Опаздываю.

Д м и т р и й  Н и к о л а е в и ч. Я не уйду отсюда, пока не прочтете. И мне кажется, что изо всех ваших дел сейчас это — важнейшее. (Кладет письмо на стол.)

И г о р ь (берет письмо). Садитесь, пожалуйста.

Д м и т р и й  Н и к о л а е в и ч. Постою.

Справа появляется  Л ю б а.