Темная алхимия

— Похоже, ее жертвами были коллеги, члены исследовательских групп, ассистенты. Сколько? Трое? Пятеро? Полдюжины? — Свитхарт пожал плечами. — Следствие продвигается тяжело. Пять дней назад объект взяли под наблюдение. Мы с тобой знаем, какая нужна ловкость, чтобы собрать все улики в серийном деле, не вызвав подозрений у преступника. Добавь к этому тот факт, что она не использует заурядные, легко выявляемые вещества, вроде мышьяка или цианида. Тела еще нужно эксгумировать, с годами яды распадаются, патологоанатомы не могут ничего толком определить. Вспомни Дональда Харви: его осудили за отравление тридцати девяти человек, а на его счету, по крайней мере, восемьдесят шесть. Мы можем никогда не узнать, скольких она отравила.

— Кто она?

— Ее зовут Кристина Палмер.

— Дочь Филдинга Палмера? — Сильвия явно удивилась.

Свитхарт кивнул.

— Что ты о ней знаешь?

— То же, что и все. Не то в «Тайм», не то в «Ньюсуик» примерно год назад опубликовали небольшую статью о массовых отравлениях рыбой и слухах, что это правительственный заговор с целью сокрытия исследований по биологическому оружию. Основная мысль статьи — «дочь идет по стопам своего знаменитого отца».

Сильвия откинулась на спинку дивана и скрестила ноги, задумчиво покручивая кольцо с бриллиантом и рубином на среднем пальце левой руки.

— Дело непростое. Филдинг Палмер был удивительным человеком. Иммунолог, биолог, один из первых исследователей СПИДа, писатель.

— Ты читала его книгу?

Сильвия кивнула. Филдинг Палмер умер от рака мозга в начале 90-х, на пике славы, почти сразу после публикации своей классической работы — «Жизнь маленьких отражений». Это серия эссе, анализирующих этические проблемы, моральные дилеммы научных исследований конца двадцатого века. Он был писателем-провидцем, предвидевшим все глубинные моральные аспекты и этическую зыбь мира, увязшего в генной терапии, клонировании и биоинженерном создании новых организмов.

Сильвия нахмурилась. Сама мысль о том, что его дочь могла оказаться серийной отравительницей, коробила и шокировала. Эта идея казалась почти непристойной.

Она заметила, что Свитхарт снова смотрит на нее — считывает, собирает информацию, словно некий высокочувствительный биохимический сканер. Хорошо, пусть подождет; она дала ему понять — «перерыв», встала с дивана и направилась к темному дубовому шкафу с мини-баром, присела на корточки, выбрала бутылочку «Столичной», взяла банку тоника из холодильника и пакет «Читос» из ящика стола.

— Присоединишься? — спросила она, наливая водку в шейкер.

— Потом.

Сильвия встряхнула стакан, мелкие пузырьки тоника, казалось, отскакивали от маслянистой водки. Она повернулась, посмотрела на Свитхарта через стакан, — водяная линза увеличила ее левый глаз, — и сказала:

— Красота яда в его невидимости.

— Токсикологическая экспертиза в наши дни сильно усложнилась, — отозвался Свитхарт, — но нераспознаваемые яды найдутся всегда. В определенной дозе даже вода может стать ядом. Нужно четко представлять, что ищешь — постоянно обнаруживают новые организмы, новые вещества. Ты должен знать, что культивировать, что анализировать, как тестировать.

Сильвия вернулась на диван, положила ноги на стол, зубами разорвала пачку чипсов. Она съела полдюжины оранжевых завитушек и бросила пакет на полированную крышку стола.

— Ладно, — она подняла указательный палец. — Почему ты? — средний палец. — Почему я? — безымянный палец, украшенный драгоценными камнями. — Почему именно сейчас?

— У ФБР сложности, их единственная надежда — психологический профиль, потому что свидетелей нет, никаких тайников с ядом в подвале у Палмер не найдено. Все улики косвенные. Психологический профиль может решить две задачи: выявить ее стиль, почерк и проинструктировать следователей насчет допроса. Я их главный консультант, мне дали карт-бланш.

— И я нужна тебе, потому что…

— Адам Райкер.

Ответ в имени.

Сильвия кивнула, она не удивилась, но ей стало не по себе. Спустя месяцы после расследования дела Райкера ее все еще мучили кошмары. Адам Райкер был медбратом, сотрудником хосписа, он работал в домах престарелых, госпиталях ветеранов в Техасе и Калифорнии и, до недавнего времени, в Индейском госпитале Нью-Мексико. Помимо медицины, у него была и другая специализация — серийные убийства. Он отравил по меньшей мере тридцать пять человек — от нерожденного ребенка до девяностодевятилетнего ветерана войны. Сильвия работала в команде по разработке психологического профиля. В конце концов они вышли на него, но до этого погибли еще люди.

— Дело Райкера до сих пор свежо в твоей памяти, — сказал Свитхарт, прервав ее размышления. — Ты лучше меня знаешь, что у каждого отравителя свои причуды.

Сильвия не ответила, она смотрела прямо на Свитхарта, но видела лица жертв Райкера.