Темная арена

— Постой, я посмотрю, — сказал Юрасик художнику и пошел к «скорой», брезгливо вытаскивая ноги из грязного месива.

Деда, очень старого, худого, с орлиным носом, грузили в машину.

— Спасибо вам большое, — сказала девушка, залезая за ним. — Быстро приехали.

— Сюда всегда быстро приезжают, — процедил Юрасик. — Место известное.

Юрасик было повернулся уходить, но девушка появилась снова.

— Простите! — крикнула она ему уже в спину. — Вы можете задержаться на минуту? Вас как зовут?

— Краснов Юрий Петрович, — с достоинством ответил Юрасик.

— Юрий Петрович, дедушка хочет вам что-то сказать…

Юрасик с сомнением выпятил губу:

— Мне-е? Я-то зачем понадобился?

— Пожалуйста… Ему очень плохо, надо скорей в больницу, а он отказывается ехать, пока не поговорит с хозяином дома. Пожалуйста!..

В «скорой» стоял крепкий запах нашатыря и негромко петюкал какой-то прибор. Старик, лежа на носилках, казалось, спал.

— Дедушка, я привела тебе этого человека… Дедушка! — Она сжала его тощую, в синих венах руку. Старик приоткрыл глаза и слегка повернул голову.

— Это хозяин дома.

Старик заморгал красными веками и, с видимым трудом подняв руку, поманил Юрасика. Девушка отстранилась, и Юрасику невольно пришлось наклониться к старику.

— Теперь ты владелец… Внучке я не могу это оставить — теперь ты… Женщины не могут заниматься этим ремеслом — не положено… Их надо держать в узде, а то они такие шутники…

Старик издал что-то вроде смешка, открыл глаза пошире и недоуменно уставился на Юрасика.

— Кого ты привела? — неожиданно громко обратился он к внучке. — Это не он!

— Это хозяин того дома. Все как ты сказал.

— Это не он, это не он! — страдальчески застонал старик, откидываясь назад и мотая по подушке головой в белом растрепанном пушке.

— Да я это, дед, чего ты! — Юрасику стало обидно.

— Это не о-о-он!

— Дед, ты говори — я сделаю! Я что, некрещеный, что ли?

Юрасик крестился в двадцать лет, вместе со своей тогдашней братвой, и гордился тем, что никогда не мокрушничал, не махал кулаками без особой нужды, тем более не обманывал престарелых и алкашей, не изменял жене, хоть она и была порядочной сукой, редко ругался матом, внес солидную сумму на восстановление храма в ближайшем селе.

Вдруг прибор перестал петюкать и тоненько завыл. Девушка бросилась к старику, но ее оттеснил фельдшер с фонтанирующим шприцем наготове. Юрасика тоже отбросили от носилок. Почувствовав себя лишним, он вылез из «скорой» и пошел к дому.

— Подождите! — позвал его какой-то мужчина.

— Чего еще? — неприветливо бросил через плечо Юрасик.

— Я ехать не смогу — трейлер мешает.

Очевидно, это был шофер «скорой».

— Придется его к вам на участок загнать. А то вам тоже не выехать.

Аргумент был веский, и Юрасик кивнул. Уже сидя в машине, они с художником наблюдали, как шофер «скорой» после долгих усилий все-таки вытянул трейлер из колеи и завел его на обширный Юрасиков двор. Смотрелся трейлер здесь еще нелепее, чем на дороге.

— Цирк приехал, — радостно произнес художник.

— Цирк, точно, — отозвался Юрасик.

Через некоторое время «скорая» убыла. Они вырулили на дорогу и без приключений добрались до Москвы.

Трейлер не забрали ни на следующий день, ни через неделю. Его облепило зарядами последнего снегопада, омыло первым весенним дождем, а потом он почти скрылся за разросшимися кустами и крапивой, резво попершей на неокультуренном участке.

Юрасику, который приезжал домой только ночевать, быстро примелькался полускрытый зеленью автомонстр. Вспоминал он о его незадачливых хозяевах по утрам, выезжая на работу, а днем за делами забывал предпринять что-то, чтобы найти владельцев. Да и дом Юрасика обживался трудно, что отвлекало его от мыслей о шарабане бродячих циркачей.

Рисунки, которые привез ему художник, оставили его почти равнодушным, но ребятам из офиса понравились, и он дал добро на персикового и салатного цвета стены, картинки из треугольников и квадратов и, не торгуясь, заплатил авансом за дистрофичную, как манекенщица, мебель, которую должны были доставить из Италии для первого, гостевого этажа.

На втором этаже еще конь не валялся, потому что художник не делал эскизов, говоря, что будет идти от противного тому, что образуется на первом. Юрасик художника не торопил, потому что его предупредили, что творческую личность понукать нельзя, а то у него дело не заладится и выйдет черт-те что.

…Персиковые и салатные стены оказались, на Юрасиков вкус, не намного лучше белых, наводивших на мысль об операционной. Теперь пустой первый этаж напоминал офис фирмы, хозяина которой посадили, а сотрудников распустили по домам, взяв подписку о невыезде. Юрасику, болевшему за свое, налаженное и абсолютно законное дело, это особенно не нравилось. Дома — настоящего, своего — у него все еще не было…