Темная арена

Это был отнюдь не двор соседовского дома, где должен был зябко подремывать его «мерс». Это была непонятная и незнакомая Юрасику деревенская улица, с редкими, потемневшими от старости деревянными домиками. Юрасик оглянулся, с трудом переступая в вязкой грязи. Где-то рядом разразилась отчаянным лаем собака.

«Сколько этому олуху понадобится, чтобы понять, что он не туда меня услал? Хоть бы прибор догадался выключить… Одна надежда на Ленку. Может, сообразит?»

А пока Юрасик стоял на обочине, постаравшись выбраться на островок пожухшей травы, где было не так сыро. Был он в пиджаке и в шерстяной водолазке под ним — не бог весть что для такой погоды. Юрасик вытащил повыше ворот свитера и застегнул пиджак, под который уже забрались покойницкими пальцами струйки холодного воздуха.

Размеренный звук — бу-дык, бу-дык, бу-дык — привлек его внимание, и он оглянулся. Из сизого тумана выезжала повозка, запряженная лошадкой. На телеге сидел мужичонка в брезентовом плаще с капюшоном. Через минуту подвода поравнялась с Юрасиком, и мужик, скомандовав лошадке «Тпру-у!», натянул ременные поводья.

— Вы, товарищ, не из района будете… здрасте?

— Н-нет, — решил не врать без необходимости Юрасик. — Я из Москвы.

— Из Москвы-и-и?

Мужичок ощупал Юрасика недоверчивым взглядом хитрых крестьянских глазок.

«Господи, куда ж меня занесло, если здесь еще «товарищи» на гужевом транспорте не перевелись?! На этот раз точно убью волшебника этого недоучку!! Палку не выключает — ждет, когда я с картой вернусь, придурок».

— Телефон у вас здесь есть? — спросил Юрасик, скорей от тоски.

— У-у, мил-человек, это только в конторе. А дотуда — сами знаете… Может быть, вас до правления доставить?

— Да нет, сейчас за мной… «товарищи» подъедут.

Юрасик решил далеко от места высадки не удаляться, надеясь, что его здесь быстрее найдут.

— А, ну как знаете…

Мужичок поднял капюшон брезентового плаща и чмокнул лошадке. Она с трудом вытащила копыта из грязи и зашагала дальше. Начал накрапывать дождь.

«Ну, помидоры мои тепличные, если я схвачу насморк, вам премий в этом месяце не видать, — совсем озлился Юрасик. — Неужели непонятно, что я так долго к тачке ходить не могу?!!»

Юрасик, неукоснительно замерзая, топтался на обочине, когда кто-то окликнул его — а кого же еще на пустой деревенской улице?

За жидким забором, даже не дощатым, а из каких-то прутьев, в пяти шагах от него стояла женщина, полновато-рыхлая, лет сорока, накрытая клетчатым бело-коричневым платком. Она присматривалась к нему то одним, то другим глазом, как собака.

— А вы к кому? А?

— Да ни к кому, женщина, не беспокойтесь. С друзьями разминулся.

— И вы точно не к нам?

— Да нет, нет, — стараясь быть вежливым, ответил Юрасик. — Сейчас я уеду.

— А вы не от Степана ли будете?

— Да, нет, женщина, не от Степана. Случайно здесь оказался.

Деревенская сделала к нему еще несколько шагов, и, отреагировав на смачное болотное чавканье, Юрасик опустил глаза и увидел, что обута она в серые валенки без голенищ — кажется, они назывались опорками.

«Господ-дя! Да это что ж за дыра? Нищоба-то какая!»

— А что, гражданка, не напомните, как это место называется?

— Это деревня Борисовка, а там за рощей — село Орехово.

«Чего-чего?! — только что не вслух возопил Юрасик. — Это что — Орехово-Борисово? Да что же это?!!»

— А область какая?

Юрасику почему-то хотелось сказать «губерния».

— Московская, какая же еще?

«Вот сейчас спрошу ее, какой сейчас год на дворе, и она меня сдаст… Только вот как и кому — если ближайший телефон в Мытищах?»

— А точно вы не от Степана пришли? — с надеждой проговорила женщина. — Вы б сказали, а?

Женщина шарила по лицу Юрасика глазами, ища там подтверждение, что он все-таки от Степана, но почему-то упорно не хочет в этом сознаваться.

«Она думает, что, если получше попросить, расколюсь. Нужен ей этот Степан!»

Тут Юрасика от размышлений отвлекли другие звуки. По дороге к ним передвигалась та же подвода, только на ней, кроме мужичка в брезентухе, сидел еще кто-то, одетый в длинную темно-синюю шинель.

— Вот он, вот он! — радостно завопил мужичонка, вытягивая шею и показывая на Юрасика кнутом.

Седок, видно, цыкнул на него, и мужичонка втянул голову в плечи.

«А ведь это явно милиционер, а у меня из документов — только кредитка во внутреннем кармане… Заберут… Как пить дать, заберут».

Бежать было бесполезно, да и особенно незачем — хватятся его, наконец, эти недотепы… Сегодня до расстрела дело не дойдет… Хотя кто знает?

— Гражданин, документики! — с ходу заревел милиционер, спрыгивая с подводы и отковыривая замерзшими пальцами клапан кобуры.

«Так, еще две минуты — и спасать будет некого… Интересно, здесь уже есть практика класть задержанных мордой в землю? «Руки на капот!» тут не скомандуешь, конкретно».

Мент, худой и при жидких русых усах, шел на него, уже целясь пистолетом, а возница, вытянув тощую шею, радостно предвкушал скорую погибель Юрасика. Женщина в клетчатом платке исчезла — это Юрасик видел боковым зрением.

— А у меня, товарищ милиционер, не хотите проверить документы? — послышался из-за спины Юрасика озорной девичий голосок.