Темная арена

Разбудило его негромкое, но настойчивое скребышение во входную дверь. Юрасик проснулся, но открывать не спешил. Постучали еще и еще. Кажется, поодаль тарахтела на холостых оборотах машина. Нечистая совесть Юрасика подсказала ему, что прибыли выяснять отношения хозяева минимизированных тонаров. Разумная часть сознания возразила, что это — полная чушь. Но появление еще кого-то было еще большей чушью.

Юрасик, постанывая, сполз с койки и на цыпочках, не зажигая света, подкрался к двери и прислушался. В дверь снова негромко, но настойчиво постучали, и девичий голосок позвал:

— Юрьпетрович, Юрьпетрович, это Лена! Откройте, пожалуйста!

Юрасик подтянул штаны теплого, шикарного спортивного костюма, который он приспособил для боления, и открыл замок.

На пороге с большой сумкой в руках стояла покрытая голубым пушистым платочком Лена. Как всегда, Юрасик не сразу различил, какая это из двух Лен, но по недоуменно-расстроенному лицу все-таки определил, что это Лена-сестра. Поодаль на дороге виднелось такси с невыключенным мотором.

— Здравствуйте, Юрьпетрович. Можно войти?

— Да заходи, конечно.

— Я сейчас, только такси отпущу. Не стойте на холоде, ладно?

— Как скажешь.

Лена плюхнула сумку Юрасику под ноги и убежала к машине. В не бог весть как работающей голове Юрасика пробежало какое-то воспоминание. Тут вернулась Лена, прикрыла за собой входную дверь и остановилась на пороге комнаты. Юрасик успел слегка разровнять одеяло на койке и теперь, чувствуя, как вытянулась его удивленная физиономия, ждал, что скажет девушка.

— Юрьпетрович, — начала она нервно, — вы не представляете, как мне стыдно за сегодняшнее…

— Ты чё, Лен? Ты сядь, а?

Она сделала маленький шажок вперед.

— Я не представляла, что вы больны, и так резко с вами говорила.

— Да ладно, проехали… Я не велел Кате говорить, что слег… Да ты сядь, сядь.

— Я вам кое-что тут привезла.

Лена выскочила из комнаты, вернулась с сумкой и стала выкладывать на стол пакет с апельсинами, какие-то коробки и банки. Юрасик аж закрутился на месте.

— Ленк, ну ты, ей-богу, — ну зачем это?

— Вы же здесь один…

— Ох, беда мне с вами… Если у меня нет жены, это ведь не значит, что мне стакан воды подать некому… Вчера Лена, сеструха твоя, приезжала, врача с золотыми иголками привезла…

— Лена здесь бывает? — удивилась девушка, замерев с какой-то банкой в руке.

— А почему нет? Я сам ее вызвал, как сотрудника, на задание по нашему проекту. Сегодня Катя приезжала, тоже всего навезла, Андрей весь день работал.

Лена с серьезным видом, даже нахмурившись, слушала Юрасика.

— Что, не надо было мне приезжать?

— Да ну что ты, я очень рад тебя видеть, но тарахтеть вечером в такую даль… Давай я тебе своего шофера вызову с джипом. — Юрасик стал искать мобильник.

— Вы хотите, чтобы я уехала?

— Ну, ночевать здесь пока негде — я сам как живу, ты видишь? Как последнее чмо.

На часах было начало седьмого, шофер еще был в офисе, и Юрасик приказал Саше мчаться к нему. Лена была расстроена еще больше, чем когда приехала. Видимо, она рассчитывала на более радостный прием. Заметив это, Юрасик, через силу резвясь, хотя ему хотелось лечь, предложил:

— Давай с тобой кофе попьем. Только ты сама на кухне разберись, ладно? А я прилягу. Больной я все-таки…

— Хорошо, хорошо! — оживилась Лена и пошла на кухню.

Юрасик лег поверх одеяла, положив руку под голову, гудящую перегруженным трансформатором.

«Во, примчалась, а? С апельсинами… Неужели она тоже меня… того… и к сестре заревновала… Ох, девки, худо вам без мужей… Да и мужику без хорошей жены несладко».

Тендерные философствования Юрасика прервала Лена, принесшая им на блюдечках чашки с горячим кофе. Из картонной коробки (Юрасика слегка передернуло) она извлекла вафельный тортик и нарезала его узенькими полосками, которые очень удобно входили в рот.

— Ловко ты с ними управляешься, — стараясь подбодрить расстроенную девушку, сказал Юрасик.

Лена присела рядом на краешек гостевого стула.

— Я немного буфетчицей в цирке работала — подменяла заболевших.

— А может, ты… — осенило Юрасика. — Ты кем вообще у меня конкретно числишься?

— Никем, — пожала она плечами. — Никем.

— Слушай, а вот это мне не нравится. Я ведь тебе русским языком сказал — подъедь в старое здание и оформись у Юркевича по договору.

— Да кем же я оформлюсь — воспитателем уличных дарований?

— А… ты не возьмешься пока, ну, по хозяйственной части? Ну, все, что не касается самого представления? Вот и буфетное обслуживание, например, оборудование закупить… По этой части у меня еще и конь не валялся, а через полтора месяца премьера. Ты цирк знаешь, с железками какими-то здорово управлялась… Народ организовать умеешь.

— Ну, я не знаю, Юрьпетрович…

«Это что за капризы!»

— Значит, так, — сказал Юрасик, крепко и звонко хлопая себя ладонью по ляжке. — Или ты со мной, или против меня.

— Ну зачем так ставить вопрос…

— А если бы я их по-другому ставил, то у меня бы всего этого… — он покрутил в воздухе пальцем, — не было. И цирк с колен поднимать было бы не на что.

— Я же говорила, что вы — уникальный человек.

— Так что?

— Я… попробую.