Темная арена

— Юрьпетрович, вы как? — спросил Андрей.

— Приземлились, багаж получили. А вы?

— Тоже на месте.

— Дед как? Не скандалит?

— Нормально. Немного очухаемся, и домой.

— Лады, созвонимся. Пошли, Лен. А где твое… орудие?

— Наверное, там осталось. Оно, как я поняла, не вполне реально существует. Там на инструкции дата стояла — то ли 2010-й, то ли 2100 год выпуска — не помню… Там занятных штучек много было.

— А где… эти… менты?

— Наверно, как мы — где вошли, там и вышли. Юрасик не понял, хорошо ли это… Хотя…

Прогон откладывать не пришлось. В первую пятницу декабря, когда вся Москва уже тихо бездельничала, предвкушая долгие каникулы, Юрасик ехал на этот самый прогон, не слишком хорошо представляя, что он там будет делать.

Бывший ангар скрылся под нагромождением цирковых приспособлений, согрелся дыханием заселивших его людей и животных. Манеж покрыли яично-желтым ковром, но кресел в амфитеатре до сих пор не было — Лена с Юркевичем искали что-то подешевле. И поэтому художественную комиссию усадили за стол в одном из боковых выходов на манеж.

Из листочка, который лежал перед ним, Юрасик узнал, что он — член худсовета. Председателем значился некто из Росцирка и его заместителем — та Роза Ибрагимовна из мэрии, и еще несколько человек со званиями, вроде заслуженных артистов и деятелей искусств.

«Хорошо, что у нас Роза из мэрии есть, — подумал Юрасик. — По крайней мере, этот лубянщик пакостить не решится. А Круль теперь вообще не в счет… У меня вон какие люди в обойме!»

Полковник после встречи на всемирном товарном складе Юрасику не звонил. А Юрасик и не напрашивался.

В программке, которая называлась, к удивлению Юрасика, «авизо», было два отделения, причем второе занимал целиком старик Соседов с аттракционом-феерией «Ученик чародея, или Наш ответ Гарри Поттеру». Юрасик встревожился, но постарался не думать о плохом.

На его конце стола сидел трепетный Юркевич, за ним — рыжий еврей помоложе, которого Юрасик не знал. На столе возвышались бутылки с минералкой и пластиковые стаканы. Перед каждым лежало несколько листков чистой бумаги и дешевая ручка.

«Поскупились!» — огорчился Юрасик, но тут кто-то прошептал у него над ухом: «Можно начинать, Юрьпетрович?»

Юрасик поспешно кивнул, свет стал мягко уходить, исчез совсем, а потом явился в виде желтого пятачка посередине арены. Из динамиков упруго заколотила синтетическая музыка, пятачок разошелся до размеров арены. На нее выкатились несколько мотоциклов с парнями в кожаных куртках и бордовых майках под ними.

Ребята заглушили мотоциклы, поставили их на тормоза и начали, повинуясь знакам парня в центре, выделывать на них разные фортеля, вроде стоечки головой на багажнике. Откуда-то к байкерам прибежали отвязные девицы, тоже в красно-черном, и крутые ребята от души порезвились, швыряя их друг другу.

Едва байкеры укатили, на арену выбежали четыре гнедые лошадки со всадниками в камзолах. Всадники принялись клюшками гонять по арене мяч, стараясь забить его в маленькие воротки. В одной всаднице Юрасик узнал Лену, в другой — Наташу, ее подругу. Лошадки забили друг другу по паре голов, покланялись и убежали, а на их место прибежали клоуны в лохматых париках.

Один схватил мяч, оставшийся после лошадок, но его тут же попытались отнять у него два других клоуна, которые изображали наездников, один в зеленом пиджаке, другой — в малиновом. Лошади у них были не настоящие, а кукольные, надетые как юбки. У зеленопиджачного лошадь была черная, сверкавшая белозубой — лошадиной — улыбкой, а у бордового была грустная, серая, с нарисованными на крупе румяными яблочками.

Клоуны поигрались, часто и забавно падая, смяли ворота и убежали, а потом гимнасты и гимнастки, присыпанные в интимных местах золотыми блесками, забрались на веревки и тоненькие перекладинки под потолком ангара и там много и охотно крутились в воздухе, мелькая, как искры от ночного костра.

Потом выступал бритый наголо жонглер, одетый и загримированный вроде как под трансвестита, что не очень понравилось убежденному натуралу Юрасику. Но светящиеся булавы летали у него как прирученные, и Юрасик подумал, что возражать не будет, тем более что после него на манеж выпорхнула стайка настоящих девчушек в кокошниках и лихо сбацала русского.

Убежали с арены девчонки потому, что их спугнул одетый в алую шелковую рубаху черноволосый цыган с медведем на цепи. Мишка, так и не догнав девчонок, кувыркался, становился на голову и обегал арену с протянутой лапой.

«Ну и когтяжки у потапыча — хочешь не хочешь, а подашь», — подумал Юрасик, когда хыкающий медведь пробегал мимо стола комиссии.

Вслед за цыганом и мишкой на арену ввалилась небольшая толпа парней самого что ни на есть крутого вида — Юрасик даже чуть привстал. Но парни, скинув красные и зеленые пиджаки, оказались в трико, принялись играть гантелями и штангами, а потом повыжимали и слегка покидали друг друга через бедро.

«Ну и я лет пять назад не хуже смотрелся! — подумал Юрасик. — В целом, конечно, наши люди».