Темная башня – 5: Смиренные сестры Элурии

– Спасибо, сэй. – Из глаз Дженны брызнули слезы. – Спасибо, дорогой. Так приятно, когда тебя целуют. Ради этого можно выдержать любую боль. А теперь…

Роланд увидел, куда метнулся ее взгляд, повернулся, увидел приближающиеся огоньки свечей: кто-то спускался по горной тропе. А чуть повыше стояло здание, в котором жили Смиренные сестры Элурии, – не монастырь, а полуразвалившаяся асиенда, простоявшая на холме никак не меньше тысячи лет. Свечей было три, и вскоре Роланд увидел, что им навстречу идут только три сестры: все, кроме Мэри. Он выхватил револьверы.

– О, да он у нас стрелок! – воскликнула Луиза.

– Как он меня напугал! – Микела.

– Я вижу, он нашел не только свою возлюбленную, но и огнестрелы! – Тамра.

– Свою шлюху! – Луиза.

Все трое злобно рассмеялись. Они не боялись… во всяком случае, его револьверов.

– Убери их, – шепнула Роланду Дженна, а обернувшись, увидела, что револьверы давно уже в кобурах. Сестры тем временем подошли вплотную.

– Вы только посмотрите, она плачет! – Тамра.

– И сняла рясу! – Микела. – Может, она плачет над порушенными обетами.

– С чего такие слезы, милочка? – Луиза.

– Я плачу, потому что он поцеловал мои обожженные пальцы, – ответила Дженна. – Раньше меня никогда не целовали. Вот я и расплакалась.

– О-о-о!

– Как интересно!

– В следующий раз он сунет в нее свою штучку! Будет еще интереснее.

Дженна спокойно выслушала их насмешки. И заговорила, лишь когда они замолчали.

– Я ухожу с ним. Прочь с дороги.

Сестры вытаращились на нее, пренебрежительный смех обрезало как ножом.

– Нет! – прошептала Луиза. – Ты рехнулась? Ты же знаешь, что произойдет!

– Не знаю, точно так же, как и вы, – ответила Дженна. – А кроме того, мне без разницы. – Она встала вполоборота к сестрам, указала на старую палатку армейского госпиталя. В лунном свете на зеленом брезенте крыши палатки темнел выцветший красный крест. Роланду оставалось только гадать, во скольких городках побывали сестры с этой палаткой, такой маленькой и непритязательной снаружи, такой огромной и великолепной изнутри. Во скольких городах и за сколько лет?

Только теперь из палатки выползал бесконечный черный язык. Доктора-жуки более не пели. Их молчание наводило ужас.

– Прочь с дороги, а не то я напущу их на вас, – предупредила Дженна.

– Ты не посмеешь! – пискнула Микела.

– Ты уверена? Они уже поужинали сестрой Кокуиной.

Сестры ахнули. Они и представить себе не могли, что такое возможно.

– Тогда ты проклята, – прошептала сестра Тамра.

– Тебе ли говорить о проклятии? Прочь с дороги!

Они расступились. Роланд прошел мимо них, и они отпрянули от него. Но еще больше они отпрянули от Дженны.

– Проклята? – переспросил Роланд, когда они обогнули асиенду и вышли на тропу. Целующаяся луна освещала скалы, мимо которых лежал их путь. В одной Роланд увидел черный зев пещеры. Догадался, что именно ее сестры называли Домом размышлений. – Что значит проклята?

– Не важно. Сейчас у нас другая забота – сестра Мэри. Не нравится мне ее отсутствие.

Она попыталась идти быстрее, но Роланд схватил ее за руку, развернул к себе. Они уходили не только от асиенды, в которой жили Смиренные сестры, но и от Элурии. Компас в голове Роланда не давал сбоев. И стрелок точно знал, что город находится в противоположном направлении. Вернее, то, что осталось от города, мысленно поправился Роланд.

– Скажи мне, о чем они говорили?

– Может, все это ерунда. Не спрашивай меня, Роланд. Что это может изменить? Дело сделано, мост сожжен. Пути назад для меня нет. Да и не хочу я возвращаться. – Она опустила голову, прикусила нижнюю губу, а когда вновь посмотрела на Роланда, по ее щекам катились слезы. – Я ужинала с ними. Иногда деваться мне было некуда… как ты не мог отказаться от этого супа, хотя и знал, что они в него кладут.

Роланд вспомнил слова Джона Нормана: «Мужчина должен есть… и женщина тоже».

Он кивнул.

– Их путем я больше не пойду. Если меня и ждет проклятие, пусть это будет мой выбор – не их. Моя мать желала мне добра, когда привела меня к ним, но в этом она ошиблась. – Она застенчиво, со страхом подняла голову… и встретилась с ним взглядом. – Я хочу пойти твоей дорогой, Роланд из Гилеада. И буду идти по ней, сколько скажешь.

– Добро пожаловать на мою тропу, – улыбнулся Роланд. – Такая компания…

Произнести слова «только в радость» он не успел. Потому что с вершины подъема, с того места, где тропа покидала каменистую, без признаков растительности долину, в которой нашли прибежище Смиренные сестры Элурии, раздался голос сестры Мэри: «К сожалению, я должна положить конец столь романтическому приключению. Печально, но факт».

Она вышла из тени. Белая шелковая ряса с вышитой на груди красной розой превратилась в саван. В заваленных глазницах сверкали два раскаленных угля. Изо рта торчали четыре здоровенных зуба.

На лбу сестры Мэри позвякивали колокольчики. Но не черные, отметил Роланд.

– Прочь с дороги, – крикнула Дженна. – Или я напущу на тебя кан там.