Читаем Темная Башня. Путеводитель полностью

Следующей ночью Эдди снятся улицы Манхэттена, а вот сон Роланда тревожен из-за ментального раздвоения личности. Двойные воспоминания так сильно действуют на него, что он отдает свои револьверы, которые вроде бы стали его неотъемлемой частью, срослись с ним, Эдди и Сюзанне. Эдди протестует, хотя он и Сюзанна уже поговорили об опасности, которая будет грозить им, если Роланд сойдет с ума, но Роланд настаивает, говоря: «Пока эта рана во мне не затянется — если она вообще может зарубцеваться, — мне не стоит его носить (пояс-патронташ с револьверами)». Он даже отдает свой нож, которым Эдди начинает вырезать ключ, держа это в тайне. Тут он уподобляется Роланду, который тоже часто скрывает свои планы.

В Нью-Йорке 1977 года Джек Чеймберз тоже думает, что сходит с ума. Буквально перед тем, как его едва не толкнули под колеса автомобиля, у него появляется предчувствие надвигающейся смерти. А после того как этот момент миновал, перед его мысленным взором проносятся смутные образы Роланда и событий, последовавших за его прибытием на дорожную станцию. А главное, его не оставляет ощущение, что он должен был умереть.

Его зачаровывают двери, он убежден, что одна из них откроется в пустыню, вернет его в мир, где он никогда не был. Такая навязчивость развивается не только у него. Сюзанна позже будет размышлять над тем, что двери были доминантой всей ее жизни, начиная с двери тюремной камеры, которая захлопнулась за ней в штате Миссисипи.

Джейк боится, что его сочинение откроет его нарастающее безумие. Он не помнит, как писал это сюрреалистическое эссе, озаглавленное «Как я понимаю правду». В сочинении речь идет о том, что бы случилось, если бы Роланд не вмешался и не убил Джека Морта, и говорится о его желании вернуться к стрелку. Он также предсказывает грядущие события: Блейна Моно и конкурс загадок. Он украшает сочинение изображениями двери и поезда. Эпиграфами к сочинению становятся строки из произведений Т. С. Элиота и Роберта Браунинга, которым Джейк дает прозвища «Батч» и «Санданс»,[82] вызывая в памяти классический вестерн.

Пораженный тем, что он написал, и боясь реакции учительницы, Джейк впервые за время учебы сбегает с уроков.[83] Он бесцельно бродит по улицам, пока не попадает в букинистический магазин «Манхэттенский ресторан для ума», где встречает его владельца, Келвина Тауэра, и друга последнего, Эрона Дипно.[84] Они оба со временем сыграют важную роль в походе Роланда.

Две книги привлекают внимание Джейка: «Чарли Чу-Чу» Верил Эванз и сборник загадок, из которого вырваны ответы.[85] Он уходит из магазина с купленными книгами, в полной уверенности (и в этом ошибается), что никогда больше туда не вернется, и его буквально тянет к пустырю на углу Сорок шестой улицы и Второй авеню, где раньше располагался магазин деликатесов «Том и Джерри». Если бы Джейк оглянулся, то увидел бы, как к магазину подъезжает автомобиль Балазара, под колесами которого он должен был погибнуть тремя неделями раньше.

Он чувствует, что стоит на грани открытия какой-то огромной тайны. На заборе, огораживающем пустырь, он видит граффити, в котором упоминается Банго Сканк, Черепаха и Луч, и ощущает приближение Белизны. Когда он рассказывает об этом эпизоде ка-тету, Роланд говорит: «Случившееся с тобой на том пустыре, Джейк, самое важное, что случилось в твоей жизни. В наших жизнях».

Джейк перелезает через забор и находит ключ, той же формы, что и вырезанный Эдди.[86] Он также видит запыленную дикую розу, растущую среди залитой пурпурной краской травы. В видении, которое открылось Роланду стараниями Уолтера, стрелок смог увидеть пурпурную травинку, но не саму розу.

Джейк понимает, что роза в опасности, и ощущает всесокрушающее желание защитить ее: та же сила тянет Роланда к Темной Башне. Голос говорит ему, что роза не нуждается в защите от обычных людей, она сможет постоять за себя, если кто-то попытается ее сорвать.[87] В последующие месяцы роза будет вновь и вновь возвращать ка-тет в Нью-Йорк.

На страницах «Чарли Чу-Чу» Джейк находит важные для себя сведения. Во-первых, сам поезд вроде бы для детей, но на иллюстрациях выглядит зловещим. И на лицах пассажиров написан страх. Они боятся, что им не удастся выйти из вагонов живыми. Президент железнодорожной компании — Раймонд Мартин, почти что Мартен, колдун из Гилеада. Дочь инженера зовут Сюзанна. Другие инженеры смеются над машинистом Чарли, говоря: «Он не может понять, что мир сдвинулся». Джейк подчеркивает те места, которые кажутся ему важными.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 1
100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 1

«Архипелаг ГУЛАГ», Библия, «Тысяча и одна ночь», «Над пропастью во ржи», «Горе от ума», «Конек-Горбунок»… На первый взгляд, эти книги ничто не объединяет. Однако у них общая судьба — быть под запретом. История мировой литературы знает множество примеров табуированных произведений, признанных по тем или иным причинам «опасными для общества». Печально, что даже в 21 веке эта проблема не перестает быть актуальной. «Сатанинские стихи» Салмана Рушди, приговоренного в 1989 году к смертной казни духовным лидером Ирана, до сих пор не печатаются в большинстве стран, а автор вынужден скрываться от преследования в Британии. Пока существует нетерпимость к свободному выражению мыслей, цензура будет и дальше уничтожать шедевры литературного искусства.Этот сборник содержит истории о 100 книгах, запрещенных или подвергшихся цензуре по политическим, религиозным, сексуальным или социальным мотивам. Судьба каждой такой книги поистине трагична. Их не разрешали печатать, сокращали, проклинали в церквях, сжигали, убирали с библиотечных полок и магазинных прилавков. На авторов подавали в суд, высылали из страны, их оскорбляли, унижали, притесняли. Многие из них были казнены.В разное время запрету подвергались величайшие литературные произведения. Среди них: «Страдания юного Вертера» Гете, «Доктор Живаго» Пастернака, «Цветы зла» Бодлера, «Улисс» Джойса, «Госпожа Бовари» Флобера, «Демон» Лермонтова и другие. Известно, что русская литература пострадала, главным образом, от политической цензуры, которая успешно действовала как во времена царской России, так и во времена Советского Союза.Истории запрещенных книг ясно показывают, что свобода слова существует пока только на бумаге, а не в умах, и человеку еще долго предстоит учиться уважать мнение и мысли других людей.

Алексей Евстратов , Дон Б. Соува , Маргарет Балд , Николай Дж Каролидес , Николай Дж. Каролидес

Культурология / История / Литературоведение / Образование и наука
Марк Твен
Марк Твен

Литературное наследие Марка Твена вошло в сокровищницу мировой культуры, став достоянием трудового человечества.Великие демократические традиции в каждой национальной литературе живой нитью связывают прошлое с настоящим, освящают давностью благородную борьбу передовой литературы за мир, свободу и счастье человечества.За пятидесятилетний период своей литературной деятельности Марк Твен — сатирик и юморист — создал изумительную по глубине, широте и динамичности картину жизни народа.Несмотря на препоны, которые чинил ему правящий класс США, борясь и страдая, преодолевая собственные заблуждения, Марк Твен при жизни мужественно выполнял долг писателя-гражданина и защищал правду в произведениях, опубликованных после его смерти. Все лучшее, что создано Марком Твеном, отражает надежды, страдания и протест широких народных масс его родины. Эта связь Твена-художника с борющимся народом определила сильные стороны творчества писателя, сделала его одним из виднейших представителей критического реализма.Источник: http://s-clemens.ru/ — «Марк Твен».

Мария Нестеровна Боброва , Мария Несторовна Боброва

Биографии и Мемуары / Литературоведение / Образование и наука / Документальное
Семиотика, Поэтика (Избранные работы)
Семиотика, Поэтика (Избранные работы)

В сборник избранных работ известного французского литературоведа и семиолога Р.Барта вошли статьи и эссе, отражающие разные периоды его научной деятельности. Исследования Р.Барта - главы французской "новой критики", разрабатывавшего наряду с Кл.Леви-Строссом, Ж.Лаканом, М.Фуко и др. структуралистскую методологию в гуманитарных науках, посвящены проблемам семиотики культуры и литературы. Среди культурологических работ Р.Барта читатель найдет впервые публикуемые в русском переводе "Мифологии", "Смерть автора", "Удовольствие от текста", "Война языков", "О Расине" и др.  Книга предназначена для семиологов, литературоведов, лингвистов, философов, историков, искусствоведов, а также всех интересующихся проблемами теории культуры.

Ролан Барт

Культурология / Литературоведение / Философия / Образование и наука