Темная Башня. Том 3

Отец Каллагэн, взял чашку кофе, кивнул, нервно улыбнулся, но не поблагодарил. По возвращению из пещеры он произнес лишь несколько слов. На его коленях лежал роман «Салемс-Лот» [101], написанный человеком, о котором он никогда не слышал. Указывалось, что персонажи и события в этой книге — вымысел, но он, Доналд Каллагэн был одним из главных героев. Жил в городе, где разворачивалось действие романа, принимал участие во всех ключевых эпизодах. Он уже перевернул книгу, осмотрел заднюю сторону супера и клапан, в странной уверенности, что увидит собственную физиономию (вернее, физиономию Доналда Каллагэна, каким он был в 1975 году, когда все это и произошло), но фотография отсутствовала, да и об авторе романа издатели сочли возможным написать лишь несколько строк. Живет в штате Мэн. Женат. До этого написал один роман, хорошо принятый критикой, если верить приведенным на задней стороне супера цитатам.

— Чем сильнее магия, тем она более стойкая, — ответил Кантаб, потом вопросительно посмотрел на Хенчека.

— Ага, — подтвердил Хенчек. — Магия и волшба, они едины, и разворачиваются назад, — он помолчал. — Тянутся из прошлого, ты понимаешь.

— Эта дверь открывалась во многим местах и во многих временах в мире, откуда пришли мои друзья, — Роланд помолчал. — Я хочу, чтобы она открылась вновь, точно так же, как два последних раза. Самых последних. Такое возможно?

Они ждали, пока Хенчек и Кантаб обдумывали вопрос. Мэнни много и часто путешествовали во времени и пространстве. Если кто-нибудь знал, если кто-нибудь мог сделать то, чего хотел Роланд, чего хотели они все, обращаться следовало именно к мэнни. Кантаб наклонился к старику, дину клана Кэлла Красной тропы. Что-то прошептал. Хенчек выслушал с каменным лицом, узловатой старческой рукой повернул голову Кантаба, прошептал в ответ. Эдди заерзал, и Роланд почувствовал, что тот сейчас сорвется, может, даже начнет кричать. Положил руку ему на плечо, и Эдди затих. По крайней мере, на время.

Мэнни шептались минут пять, остальные ждали. Доносящийся из города праздничный шум все сильнее донимал Роланда, и он мог представить себе, каково сейчас Эдди.

Наконец, Хенчек похлопал Кантаба по щеке и повернулся к Роланду.

— Мы думаем, такое возможно.

— Слава Богу, — пробормотал Эдди. Добавил, уже громче. — Слава Богу! Так пошли туда. Мы можем встретиться на Восточной дороге…

Оба бородача покачали головами, на лице Хенчека отразилось сожаление, Кантаба — прямо таки ужас.

— Мы не будем подниматься к Пещере голосов в темноте, — ответил Хенчек.

— Мы должны! — вскричал Эдди. — Вы не понимаете! Речь не о том, сколь долго продержится или не продержится магия, речь о времени на той стороне! Там оно бежит быстрее, а как только оно уйдет, будет поздно! Господи, Сюзанна. Возможно, рожает прямо сейчас, и, если это какой-нибудь людоед…

— Слушай меня, молодой человек, — оборвал его Хенчек, — и слушай внимательно, прошу тебя. День практически минул.

И так оно и было. Никогда на памяти Роланда день столь быстро не утекал сквозь его пальцы. С Волками они сразились рано утром, чуть ли не на заре, какое-то время приходили в себя, праздновали победу на дороге и скорбели о потерях (на удивление маленьких, учитываю силу и численность противостоящего им противника). Потом обнаружили, что Сюзанны нет, последовал бросок к пещере, где их ждали пренеприятные открытия. На Восточную дорогу, ставшую полем боя, они вернулись лишь после полудня. Большинство горожан ушло, торжествующе уводя с собой детей. Хенчек с готовностью согласился посовещаться с ними, но когда они все добрались до дома отца Каллагэна, солнце, проделало уже немалый путь, скатываясь по небосводу.

«И все таки этой ночью нам удастся отдохнуть», — подумал Роланд. Не мог сказать, рад он этому или разочарован. Знал только одно: ему сон точно не повредит.

— Я слушаю и слышу, — воскликнул Эдди, но рука Роланда по-прежнему лежала на его плече. И чувствовала, что Эдди буквально трясет.

— Даже если бы мы и согласились, нам бы не удалось уговорить пойти всех, кто нам нужен, — продолжил Хенчек.

— Ты — их дин, старший…

— Ага, ты так называешь меня и, возможно, так оно и есть, хотя это не наше слово, ты понимаешь. Во многом они последовали бы за мной, они знают, в каком долгу перед вашим ка-тетом за то, что вы сегодня сделали, и захотят отблагодарить вас, как только смогут. Но с наступлением темноты они не пойдут по тропе, которая, поднимаясь все выше, ведет к пещере, наводненной призраками, — Хенчек медленно покачивал головой, придавая еще большую убедительность своим словам. — Нет… не пойдут. Послушай, молодой человек. Кантаб и я сможем вернуться в Кра-тен Красной тропы до наступления ночи. Там мы соберем всех наших в Темпа, для нас это то же самое, что Зал собраний для забывших людей, — он коротко глянул на Каллагэна. — Я извиняюсь, отец, если это слово оскорбляет тебя.