Темная Башня. Том 3

«Ты должна мне помочь!» Миа. Нет никакой возможности не отреагировать на этот крик. И даже чувствуя, как Миа оттирает ее (так Роланд однажды оттер Детту Уокер), она не могла не откликнуться на этот отчаянный материнский крик. Частично, предположила Сюзанна, потому что они делили ее тело, и тело поспешило на помощь младенцу. Вероятно, по-другому и быть не могло. Так что она пришла на помощь. Сделала то, что сама Миа делать более не могла: еще на какое-то время задержала схватки. Хотя все это, слишком долгая задержка родов, грозило немалой опасностью для малого (забавно, как это слово незаметно прокралось в ее сознание, стало ее словом, не только Миа).Она вспомнила историю, которую рассказала одна девушка во время ночных посиделок в общежитии Колумбийского университета: они сидели кружком, пять или шесть студенток, в пижамах, курили и передавали по кругу бутылку «Уилд айриш роуз», абсолютно запрещенного, а потому вдвойне более сладкого ликера. Историю о девушке их возраста, отправившуюся в долгую автомобильную поездку, о девушке, слишком стеснительной, чтобы сказать своим друзьям, что ей давно пора справить малую нужду. Согласно истории, кончилось все тем, что у девушки лопнул мочевой пузырь и она умерла. Таким историям обычно веришь, хотя и думаешь, что они — чушь собачья. Вот и насчет малого… младенца…

Но, какой бы ни была опасность, она сумела остановить схватки. Потому что имелись выключатели, которые могли это сделать. Где-то. (в «Догане») Только техника «Догана» никогда не предназначалась для того, как она… они… (мы) использовали ее для спасения младенца. В конце концов это привело бы к перегрузке и (разрушению) все машины перегрелись бы и сгорели. Поднялась бы тревога. Погасли бы пульты управления и телевизионные экраны. Как скоро это могло произойти? Сюзанна не знала. Она смутно помнила, как доставала свое кресло из фургона, пока остальные отвлеклись, празднуя победу или оплакивая павших. Залезть куда-то и что-то достать — не так уж легко, если ноги у тебя оканчиваются чуть ниже колена, но и не так сложно, как полагают некоторые. Конечно, она привыкла преодолевать подобные трудности, скажем, сесть на унитаз и слезть с него, достать книгу с одной из верхних полок (для этого в каждой комнате ее нью-йоркской квартиры стояла специальная табуретка). Во всяком случае, Миа настаивала, практически подгоняла ее, как ковбой мог подгонять дворовую псину. И Сюзанна забралась в фургон, вытащила и опустила на землю кресло, а потом аккуратно уселась в него. Далось ей это не без труда, скажем, откатить бревно куда как проще, но она не могла сказать, что с тех пор, как она потеря в росте шестнадцать дюймов или около того, на ее долю не выпадало более тяжелой работы.

На кресле она смогла проехать милю, может, чуть больше (никаких ног для Миа, ничьей дочери, во всяком случае, в Кэлле). А потом колесо наехала на гранитный выступ, выбросив ее из кресла. К счастью, ей удалось смягчить падение руками, уберечь бунтующий, раздираемый болью живот.

Она помнила, как приподнялась… поправка, она помнила, как Миа приподняла украденное тело Сюзанны Дин… и на коленях, А кое где и упираясь в землю руками, двинулась вверх по тропе. Из того, что потом произошло в Кэлле, она ясно помнила только одно: попытку не позволить Миа снять с шеи кожаный шнурок. На этом шнурке висело кольцо, прекрасное легкое кольцо, которое Эдди вырезал для нее из ивы. Когда увидел, что оно велико для ее пальцев (хотел сделать ей сюрприз, поэтому обошелся без примерки), очень огорчился и пообещал вырезать другое.

«Ты можешь вырезать, если хочешь, — сказала тогда Сюзанна, — но я всегда буду носить это».

И носила, повесив на кожаный шнурок, ей нравилось, как оно трется о ее груди, а теперь эта незнакомая женщина, эта сука, хотела его снять.

Детта рванулась вперед, схватившись с Миа. Детта ровным счетом ничего не добилась, попытавшись установить контроль над Роландом, но Миа не могла тягаться с Роландом из Гилеада. Руки Миа отпустили кожаный шнурок. Ее контроль над телом дал слабину. Когда это произошло, пошла очередная схватка. От боли Сюзанна согнулась пополам и застонала.

«Его нужно снять! — выкрикнула Миа. — Иначе у них окажется его запах, как и твой! Твоего мужа! Тебе это не нужно, поверь мне!»

«У кого? — спросила Сюзанна. — О ком ты говоришь?»

«Неважно… на объяснения нет времени. Но, если он пойдет за тобой, и я знаю, ты думаешь, он попытается, они не должны знать его запах! Я оставлю кольцо здесь, где он сможет его найти. Потом, если ка захочет, ты, возможно, снова будешь его носить».

Сюзанна уже собралась сказать ей, что они смогут отмыть кольцо, убрать запах Эдди, но поняла, что Миа говорит не просто о запахе. Это было кольцо любви, а такой запах оставался навеки.

Но кто мог его унюхать?

Волки, предположила она. Настоящие Волки. Те, что находились в Нью-Йорке. Вампиры, о которых говорил Каллагэн, «низкие люди» [119]. А может, кто-то еще? Кто-то пострашнее?