Темная Башня. Том 3

— Это всего лишь модель, — продолжал успокаивать его Каллагэн. — Такие склеивают из отдельных деталей, которые продаются в наборе. Не стреляет даже пистонами. Уверяю вас…

— Эй, приятель! — крикнул проповедник и, когда таксист обернулся, протянул ему вылинявшую красную феску. Как только она вернулась на законное место, таксист сразу стал более вменяемым. А десятка, протянутая Каллагэном, окончательно вразумила его.

Следом за такси застыла громадина «линкольна». И водитель, сидевший за рулем, вновь нажал на клаксон.

— С тем же успехом ты можешь укусить меня за зад! — крикнул ему таксист, и Каллагэн тут же рассмеялся. Двинулся к «линкольну». Когда таксист хотел составить ему компанию, Каллагэн остановил его, положив руки на плечи.

— Позвольте мне решить эту проблему. Я — слуга церкви. И превращать льва в барашка — моя работа.

Подошедший к ним уличный проповедник успел услышать эти слова. Джейк тем временем отошел к микроавтобусу уличного проповедника и проверял лапки Ыша, чтобы убедиться, что ни одна не сломана.

— Брат! — обратился уличный проповедник к Каллагэну. — Могу я узнать твое вероисповедание? Твой взгляд, я говорю, аллилуйя, на Бога.

— Я — католик, — ответил Каллагэн. — А потому Бог для меня — мужчина.

Уличный проповедник протянул большую, узловатую руку. Которая, как и ожидал Каллагэн, сдавила его пальцы, как тисками, спасибо, что не раздробила. Построение фраз, а также легкий южный выговор проповедника напомнили Каллагэну Фогхорна Легхорна из мультфильмов киностудии «Уорнер бразерс» [200].

— Я — Эрл Харриган, — представился проповедник, продолжая сжимать пальцы Каллагэна. — Церковь святого Бога-Бомбы, Бруклина и Америки. Рад познакомиться с тобой, святой отец.

— Я в некотором смысле отошел от служения Господу, — ответил Каллагэн. — Если уж вы хотите как-то меня называть, пусть будет отец. Или просто Дон. Дон Каллагэн.

— Слава Иисусу, отец Дон.

Каллагэн вздохнул и решил, что отец Дон его устраивает. Направился к «линкольну». Таксист, включив табличку «СМЕНУ ЗАКОНЧИЛ», отъехал.

Прежде чем Каллагэн успел заговорить с водителем, этот достойный человек решил вылезти из кабины. В этот вечер Каллагэну, похоже, везло на высоких мужчин. Ростом водитель был в шесть футов и три дюйма, не говоря о необъятном животе.

— Инцидент исчерпан, — сказал ему Каллагэн. — Я предлагаю вам сесть за руль и ехать дальше.

— Инцидент будет исчерпан, когда я так скажу, — воинственно заявил мистер Линкольн. — Я записал номерной знак этого Абдула, а от тебя я хочу получить имя и адрес этого мальчишки с собакой. И еще хочу поближе взглянуть на пистолет, который он… Ой! О-О-О-Й! О-О-О-О-Й! Прекратите!

Преподобный Эрл Харриган схватил руку мистера Линкольна и завернул за спину. А теперь начал что-то проделывать с большим пальцем. Что именно, Каллагэн не видел. Мешала туша мистера Линкольна.

— Бог очень сильно тебя любит, — прошептал Харриган на ухо мистеру Линкольну. — А в ответ хочет от тебя, шумливого, вонючего козла, совсем ничего. Просит, чтобы ты сказал аллилуйя и ехал дальше. Ты готов сказать аллилуйя?

— О-О-Й! О-О-О-Й! ПОЛИЦИЯ!

— Единственный полицейский, который может появиться на этом углу — патрульный Бензик, а он уже выписал мне квитанцию на штраф и отбыл. Сейчас он сидит в кафе «У Денниса», ест американский блин с орехами и яичницу с двойным беконом, восславим Господа, и я советую тебе подумать об этом, — за спиной мистера Линкольна что-то хрустнуло, отчего Каллагэн даже скрипнул зубами. Ему не хотелось думать, что звук этот как-то связан с большим пальцем мистера Линкольна, но он не мог представить себе другой источник этого хруста. А мистер Линкольн закинул голову к небу и заорал от боли: «А-а-а-а-а-а!»

— Так ты хочешь сказать аллилуйя, брат, — полюбопытствовал преподобный Харриган, — или предпочтешь, восславим Господа, привезти большой палец домой в нагрудном кармане?

— Аллилуйя, — прошептал мистер Линкольн. Лицо его стало цвета охры. Каллагэн подумал, что частично такое вот изменение цвета можно отнести на счет оранжевых ламп, которые заменили флуоресцентные, горевшие в его время. Но не полностью.

— Хорошо! А теперь скажи аминь. Как только скажешь, тебе сразу полегчает.

— А-аминь.

— Слава Господу! Слава Иии-иии-иисусу!

— Отпустите меня… отпустите мой большой палец?

— Если я тебя отпущу, ты сразу уедешь и перестанешь блокировать перекресток?

— Да!

— И больше не будешь задавать глупых вопросов, слава Иисусу?

— Не буду!

Харриган наклонился еще ближе к мистеру Линкольна, теперь менее полдюйма отделяли его от большой затычки из желто-оранжевого воска, торчащей из раковины уха мистера Линкольна. Каллагэн смотрел на это действо во все глаза, дабы ничего не упустить, забыл про все нерешенные вопросы и недостигнутые цели. Он все больше утверждался во мнении, что на кресте закончил бы свой путь старина Пилат, а не Иисус, будь Эрл Харриган в команде последнего.