Темная Башня. Том 3

— Один раз Залман кричал не переставая семь дней. — Голос Залии звучал бесстрастно, но Эдди видел ужас в ее глазах; видел его очень хорошо. — Скулы выпирали. Лоб закруглялся и выдавался вперед, а наклонившись к нему, можно было услышать, как трещат расширяющиеся кости черепа. Совсем как ветки дерева под тяжестью снега.

Семь дней он кричал. Семь. Утром, днем, ночью. Кричал и кричал. Из глаз хлестали слезы. Мы молились богам, чтобы он сорвал голос, но нет, не срывал. Если бы у нас была винтовка, я уверена, мы бы пристрелили его, чтобы положить конец этой боли. Мой добрый отец уже собрался перерезать ему горло, когда все закончилось. Кости скелета, правда, какое-то время еще росли… но голова, причинявшая особую боль, перестала, спасибо богам и Человеку-Иисусу тоже.

Она кивнула Каллагэну. Он кивнул в ответ, простер к ней руку, потом опустил. Залия повернулась к Роланду и его друзьям.

— Сейчас у меня пятеро детей. Аарон в безопасности, я говорю спасибо, но Хеддону и Хедде по десять лет, для Волков самый возраст. Лайману и Лиа только по пять, но они берут и пятилетних. Пятилетние…

Она закрыла лицо руками, не в силах продолжить.

4

После того как рост прекращался, говорил Оуверхолсер, некоторые могли выполнять хоть какую-то, самую элементарную работу. Но в большинстве своем они не могли даже корчевать пни или копать ямы под столбы. Сидели на ступеньках магазина Тука или группами бродили по округе, молодые мужчины и женщины, невероятно высокого роста, мощные и глупые, иногда улыбались друг другу и что-то лопотали, иногда просто таращились в небо.

Они не спаривались, к счастью для всех. Их умственные и физические способности пусть и очень ограниченные, но разнились, а вот в одном все они были одинаковы: после возвращения ни у кого не возникало сексуальных желаний.

— Извините за грубость, но я не верю, чтобы у моего брата Уэлленда что-то вставало, после того как он вернулся из Тандерклепа. Залия? Ты хоть раз видела своего брата с… ты понимаешь…

Залия покачала головой.

— Сколько тебе было лет, когда они приходили, сэй Оуверхолсер? — спросил Роланд.

— Ты спрашиваешь про первый раз? Уэлленду и мне было по девять. — Теперь он заговорил быстрее, словно уже отрепетировал свою речь. Эдди, впрочем, в этом сомневался. В Кальи Брин Стерджис Оуверхолсер представлял собой немалую силу. Крупный фермер, Господи, спаси нас и забей камнями ворон, он приложил значительные усилия, чтобы мысленно вернуться в то время, когда был маленьким, испуганным, беззащитным. — Наши родители пытались спрятать нас в подвале. Так, во всяком случае, мне говорили. Сам я ничего не помню, это точно. Заставил себя все забыть, наверное. Да, скорее всего. Некоторые помнят больше других, Роланд, но итог всегда одинаков: одного из близнецов берут, другого оставляют. Тот, кого забрали, возвращается рунтом, иногда может выполнять какую-то физическую работу, но всегда мертв ниже пояса. Потом… потом, когда им переваливает за тридцать…

Когда рунтам переваливало за тридцать, они начинали резко, катастрофически стареть. Волосы седели и зачастую полностью выпадали. Зрение ухудшалось. Могучие мускулы (как сейчас у Тиа Джеффордс и Залмана Хуника) становились дряблыми и теряли силу. Иногда они умирали легко, прямо во сне. Чаще смерть несла с собой страдания. Появлялись язвы на коже, обычно на животе и голове, очень болезненные. Все умирали молодыми, задолго до срока, отмеренного людям природой, и многие умирали, крича от боли, как в период превращения из детей в гигантов. Эдди мог только гадать, скольким из этих идиотов, умиравших, как он понял, от рака, помогали уйти из этого мира или давали такие сильные обезболивающие, что они просто лежали пластом, ничего не чувствуя. Таких вопросов задавать не принято, но он полагал, что многим. Роланд иной раз произносил слово delah, обычно сопровождая его взмахом руки в сторону горизонта.

Много.

Гости из Кальи, объединенные общим горем, могли бы и дальше одну за другой рассказывать свои печальные истории, но Роланд им этого не позволил.

— Теперь поговорим о Волках, прошу вас. Сколько их обычно приходит?

— Сорок, — ответил Тиан Джеффордс.

— Если брать всю Калью? — переспросил Слайтман-старший. — Нет, больше, чем сорок, — посмотрел на Тиана и продолжил таким тоном, словно извинялся: — Тебе было только девять, когда они приходили в последний раз, Тиан. Мне — больше двадцати. В город действительно приходило порядка сорока, но другие отправились на дальние ранчо и фермы. Думаю, их было никак не меньше шестидесяти, Роланд-сэй, может, и все восемьдесят.

Роланд посмотрел на Оуверхолсера, приподняв брови.

— Прошло двадцать три года, ты понимаешь, — ответил тот на невысказанный вопрос, — но думаю, порядка шестидесяти.

— Вы называете их Волками, но кто они на самом деле? Люди? Или что-то еще?