Темная Башня

Сюзанна взяла Роланда за руку, поставила перед Патриком. Стрелок возвышался над землей на шесть футов и три дюйма. Она попросила Роланда поднять ее, потом отмерила рукой еще три дюйма над головой стрелка. Патрик, улыбнувшись, кивнул.

— И посмотри, что еще должно быть на двери, — Сюзанна, после того, как Роланд опустил ее на землю, выбрала ветку из маленькой кучки сухого хвороста, который они везли с собой для растопки. Сломала о колено, создав свой острый «карандаш». Она могла вспомнить символы, но решила, что будет лучше, если не станет очень уж сосредотачиваться на них. Чувствовала, что символы должны полностью совпадать с увиденными во сне, а не то дверь, которую создал бы Патрик, перенесет ее совсем не в то место, куда она хотела попасть, или не откроется вовсе. А потому, с того самого момента, как она начала рисовать на слое земли и золы, рука ее по скорости не уступала руке Патрика. И она ни разу не позволила себе взглянуть хотя бы на один из уже нарисованных символов. Потому что, взглянув на один, она наверняка взглянула бы и на остальные, ей бы показалось, где-то что-то не так, и возникшая нерешительность не позволила бы довести дело до конца. Детта, грубая, сыплющую ругательствами Детта, которая не раз и не два становилась ее спасительницей, и теперь могла прийти на помощь, но особо Сюзанна на это не рассчитывала. В глубине сердца она по-прежнему далеко не полностью доверяла Детте, опасалась, что в критический момент та все испортит, исключительно из вредности. Не полностью она доверяла и Роланду. Стрелок, возможно, хотел, чтобы она оставалась с ним, по причинам, которые не до конца понимал и сам.

Она рисовала на пыли и золе, рисовала быстро, не возвращаясь к уже нарисованному, и вот какие символы появились из-под летающего острия ее самодельного инструмента.

— Ненайденная, — выдохнул Роланд. — Сюзанна… что… как…

— Помолчи, — повторила она.

Патрик склонился над альбомом и начал рисовать.

16

Она продолжала оглядываться в поисках двери, но круг света, отбрасываемый костром, оставался слишком маленьким и после того, как Роланд подбросил дров. Маленьким в сравнении с необъятной темнотой прерий. Двери она не находила. Когда повернулась к Роланду, увидела невысказанный вопрос в его глазах и поэтому, пока Патрик продолжал работать, показала ему свой портрет, нарисованный юношей. Ткнула пальцем в то место, где была язва. Поднеся лист к глазам, Роланд разглядел следы ластика. Патрик заретушировал их очень хорошо, но, при пристальном рассмотрении, Роланд все-таки смог их обнаружить, как хороший следопыт обнаруживает старый след после многодневных дождей.

— Не удивительно, что старик срезал с карандашей ластики, — прокомментировал он, возвращая рисунок.

— Я пришла к такому же выводу.

А уж от этого вывода оставался только один шаг к ее единственно верной интуитивной догадке: если Патрик мог (во всяком случае, в этом мире) что-то убрать с помощью ластика, он мог и что-то создать с помощью карандаша. Когда она упомянула о стаде банноков, которое загадочным образом приблизилось, Роланд потер лоб, как человек, у которого дико разболелась голова.

— Мне следовало это увидеть. Следовало понять, что это значит, Сюзанна. Я старею.

Сюзанна проигнорировала его слова, не раз слышала их раньше, и рассказала ему о снах, в которых видела Эдди и Джейка, упомянув о надписях на фуфайках, о поющих голосах, предложении горячего шоколада, нарастающей панике в их глазах, когда ночь уходила на ночью, а она все не понимала, что нужно вынести из этих снов.

— Почему ты не рассказала мне об этих снах раньше? — спросил Роланд. — Почему не попросила помочь истолковать их?

Она пристально посмотрела на него, думая, что поступила правильно, не обратившись к нему за помощью. Да, правильно… пусть ее решение и могло причинить ему боль.

— Ты потерял двоих. Может, тебе хотелось потерять и меня?

Он покраснел. Она увидела это даже при свете костра.

— Ты говоришь обо мне плохо, Сюзанна, а думаешь и того хуже.

— Может, и думаю. Если так, я говорю, извини. Я не уверена, чего хотела сама. Какая-то моя часть мечтает увидеть Темную Башню, ты знаешь. Какая-то моя часть ни о чем другом не хочет и слышать. И если даже Патрик сможет «извлечь» Ненайденную дверь, а я смогу ее открыть, то откроется она не в реальный мир. Об этом говорят надписи на фуфайках, я уверена.

— Ты не должна так думать, — покачал головой Роланд. — Реальность — это не всегда белое и черное, то, что есть, и чего нет, что должно быть, а что — не должно.

Патрик победно вскрикнул, и они оба посмотрели на него. Он поднял блокнот, повернул к ним так, чтобы они увидели, что он нарисовал. Сюзанна подумала, что это полная имитация Ненайденной двери. Конечно, без слова «ХУДОЖНИК» и без скрещенных карандашей на ручке из блестящего металла, но Сюзанну это не смущало. О таких мелочах она просто не стала ему рассказывать. Точно знала, они предназначались лишь для того, чтобы помочь ей сообразить, что к чему.