Темная дикая ночь (ЛП)

Лола и Оливер поздравляют себя с тем, что их здравый смысл удержал их от логичного завершения пьяной свадьбы в Лас-Вегасе. Допусти они еще и эту ошибку, их «просто дружеские» отношения не были и вполовину такими замечательными, как сейчас…это согласно официальной версии. На самом же деле Лола хотела Оливера со дня знакомства – и со временем еще больше увлеклась его сексуальным австралийским акцентом и легким характером. Дома, в мастерской и на людях Лола инстинктивно ощущает себя комфортно, когда рядом Оливер, что почти слишком хорошо, чтобы быть правдой. Поэтому зачем портить такие хорошие отношения? Даже в то время как у него нет отбоя от фанаток комиксов, Оливер не может не думать о не случившемся с Лолой, когда у него был шанс. Он знает, чего хочет от нее сейчас… и это простирается далеко за пределы френд-зоны. Когда книга Лолы начинает получать национальное признание – а затем дело стремительно идет к съемкам фильма – Оливер старается быть там, где нужен ей больше всего. Ведь она не та девушка, которая любит все это повышенное внимание, но, может быть, она та, кто полюбит его самого. Иногда, чтобы заметить находящееся прямо перед нами, нужно сильно в это поверить. И иногда темная дикая ночь в Вегасе означает не конец дня, а начало новой яркой жизни…

Лола

Я мысленно рисую на панно, пока мы идем от ресепшн по коридору с мраморным полом: женщина в черных туфлях на пятнадцатисантиметровых каблуках и с просто бесконечными ногами покачивает бедрами с каждым своим шагом.

Покачивает бедрами влево.

Покачивает вправо.

Потом снова влево.

Мой агент Бенни наклоняется ко мне:

– Не нервничай, – шепчет он.

– Я в порядке, – вру я, но, выпрямившись, он только фыркает в ответ.

– Контракт уже составлен, Лола. Ты здесь просто показаться, а не кого-то впечатлять. Улыбайся! Сегодня интересная часть всего этого.

Я киваю, пытаясь сосредоточиться на происходящем вокруг – ах, какой офис! Ах, какие люди! Эти яркие огни большого города! – но все напрасно. Я сочиняла и рисовала свою «Рыбу Рэйзор» с одиннадцати лет и с интересом тратила каждую секунду своего времени на ее создание. Ужасающая же часть – это идти по коридору вдоль стеклянных сверкающих кабинетов и глянцевых плакатов в рамках с семизначными цифрами, затраченными на производство фильмов.

Мой желудок подпрыгивает куда-то в горло, и я снова возвращаюсь в свою тихую гавань.

Покачивает бедрами вправо.

Покачивает бедрами влево.

А ноги длиной, как от земли до небес.

Секретарь останавливается перед дверью и открывает ее.

– Ну вот мы и на месте.

Все офисы студии просто до неприличия изысканные; здание ощущается современным вариантом замка. Каждая стена отделана мрамором и алюминием, каждая дверь – стеклянная. Каждая деталь мебели выполнена либо снова из мрамора, либо из кожи.

Бенни уверенно идет впереди и пожимает руку каждой из бизнес-леди по другую сторону стола. Я следую за ним, но, когда отпускаю дверь, та захлопывается слишком сильно, и звук удара стекла о металл эхом раздается по комнате – и он сопровождается двумя испуганными вздохами на другом конце стола.

Твою мать.

Я достаточно видела себя на фотографиях в стрессовых ситуациях на публике, чтобы знать, что не выгляжу сейчас потрепанной. И даже не втягиваю голову в плечи. Не сутулюсь и не вздрагиваю, хотя, когда дверь с грохотом закрывается, внутри меня все становится словно стянуто сотнями тысяч узелков.