Темная дикая ночь

— Ага, вижу, — вчера вечером она предложила приехать ко мне — и до чего же охрененно было представить, каково это: отбросить все в сторону, упасть на кровать и, ни о чем не думая, заняться сексом — но ни за что на свете я бы не согласился. Я практически чувствовал ее вину и сожаление, но Лола понятия не имеет, чего хочет прямо сейчас. Она — одно сплошное эмоциональное минное поле и не та, ради кого я сейчас готов добровольно по нему пройти.

Джо обходит стойку и встает рядом со мной.

— И ты не подойдешь к ней?

— Не то чтобы это твое дело, Джо, но нет. Может, попозже, но кажется, она пришла сюда за книгами.

— Не понимаю вас обоих, — бормочет он себе под нос.

— Я не собираюсь беспокоиться из мнения человека, который весь вечер смотрит видео, как доят коров, а потом про мужиков, тянущих грузовики веревками, привязанными к их хуям, — шутить куда легче, ведь что еще я могу сказать? Сейчас я и сам не понимаю.

Часть меня — та, которая обожает Лолу и давно на ее стороне, что бы та не сделала — хочет взять на себя ответственность за все и чувствует, что я должен был предвидеть ее панику (по поводу работы и нас), что мне стоило бы быть более снисходительным к ее словам, и что ужин с Эллисон выглядел ужасно. Но тот разговор в ее комнате — когда она захотела, чтобы я просто слонялся где-то поблизости, пока она сосредоточится на работе — показал мне, как молода на самом деле Лола. Скорее наивна. Впрочем, я и так это знал, просто не думал, что мне это аукнется.

Полагаю, я и сам наивен.

Я очень хочу, чтобы Лола обрела всемирный успех, но меня по-прежнему сбивает с толку ее вывод, что я тут буду помехой.

И наверное, я больше чем немного задет. Я всегда был самым верным фанатом Лолы и ее самым громким болельщиком — черт, да я без конца носил футболку с «Рэйзором». Был самым преданным любовником… пусть это и продлилось всего неделю. Это больно, раз так легко от всего этого можно отмахнуться.

Но когда она рядом, я по-прежнему понимаю, что еще никогда так не хотел и не нуждался ни в ком. Это притяжение, почти физическая тяга быть к ней ближе. Одно осознание, что она здесь, в магазине, — и в груди словно поселяется рой пчел, гудящих и заставляющих вибрировать изнутри. Она распустила волосы и не накрасила пухлые губы. Я помню, как, лениво наклонив в сторону голову, она наблюдала за моими поцелуями вниз по ее телу, ощущение ее бедер у меня на плечах, мед ее вагины у меня на языке.

Подняв взгляд над комиксом, что она читает, и поймав меня на подглядывании, Лола несмело машет мне рукой. Я машу ей в ответ, затем поворачиваюсь и вижу, что прямо за мной стоит Джо, глядя то на меня, то на Лолу, после чего качает головой.

— Ну, это просто хуйня какая-то, — замечает он.

— Все нормально, — я вскрываю упаковку монет и бросаю их в кассу.

— Нормально? — переспрашивает он. — Неделю назад она вошла сюда и взобралась на тебя, как на дерево, а я сейчас ведет себя, будто ты тут библиотекарь.

— Сейчас все… сложно, — вздыхаю я. Я люблю ее, но прямо сейчас не хочу быть с ней. Мне нужно куда большее.

— Знаешь ведь, да, она ведь по-прежнему тобой увлечена?

Закрыв кассу, я бросаю на него раздраженный «это не твое дело» взгляд.

— Я знаю, Джо.

Но его это не останавливает.

— И?

— И я начинаю подозревать, она была права, когда беспокоилась, что мы все испортим, — отвечаю я. — Может, нам стоило бы оставаться друзьями.

Я здороваюсь с подошедшим покупателем, и Джо отходит в сторону, пока тот оплачивает покупку. Положив ее в пакет, я с улыбкой протягиваю ее ему. Джо тем временем не сводит с меня неодобрительного взгляда.

— А ты не забыл про ту часть этой теории, где ты в нее влюблен? — интересуется он.

Облокотившись на стойку, я провожу руками по лицу.

— Не забыл.

— Тогда какого хера ты тут делаешь, раз она сейчас здесь?

Я качаю головой и смотрю, как она с уставшим взглядом листает комикс, параллельно слушая кого-то по телефону.

— Джо, это не твое дело, и все не просто.

— Ты собираешься снова встретиться с Эллисон? — спрашивает он.

Мой желудок в ужасе подпрыгивает.

— Это был просто ужин.

Он понимающе кивает.

— Это типа как всю жизнь ешь шоколад Хёршис, и думаешь, что он вкусный. А потом однажды пробуешь Шпрюнгли[56], и такой: «Чуваки, Хёршис просто дрянь!»

Я поднимаю на него взгляд.

— Шпрюнгли?

— Местечко в Швейцарии и марка шоколада. У моих предков дом в швейцарских Альпах.

Теперь я поворачиваюсь к нему всем телом, уставившись на него во все глаза.

— Пиздец. Ты кто вообще?

Он со смехом отвечает:

— Ну, очевидно, не парень по имени Джо.

— Нет-нет, не говори мне, — я поднимаю руку. — Это попортит всю тайну.

Слегка пожав плечами, он направляется к кабинету. В это время звенит колокольчик, и входят Финн с Анселем.

— День добрый, Финниган, — приветствую я. — Не знал, что ты сегодня в наших краях.

От этого прозвища он бросает на меня агрессивно-снисходительный взгляд и снимает куртку.

— Взял недельку отдохнуть.

Ансель с улыбкой прерывает нашу светскую беседу.

— Обедать идем? Я тут с голоду умираю.