Темная душа: надо память до конца убить

Кэт боялась пошевелиться, сказать что-то лишнее и тем самым рассеять тревожные, но пьянящие чары его слов.

– Перстень дала мне мать в день двадцатилетия, чтобы я надел его на палец той, которую назову женой и соправительницей. Невеста выбрана мне семьей, она ждет меня дома. Трон ждет меня. Но я отрекся от него, Кэт. Отказался. Без тебя мне не нужен престол.

И тут Самир сделал то, что ранее она сделать побоялась – погладил пальцами кисть ее руки.

– Господи, – Кэт встревожено смотрела на молодого мужчину. Он коснулся ее настойчивее, поднес ее ладонь ко рту, – ты лишился рассудка.

– То же самое сказала мне мать, когда забирала черный бриллиант, – теплые губы Самира попробовали на вкус ее запястье. Голос волнующе задрожал на низких нотах, – вы обе правы, любовь с рассудком имеет мало общего, однако я выбираю любовь. Перед тобой не шейх, просто влюбленный мужчина. Я открыт, как книга. Ничего не скрываю. Читай меня. И… И стань моей женой, Кэт.

– Нет! – Кэт вырвала свою руку из его пальцев.

«Я увлеклась. Я зашла слишком далеко. Слишком. Я же прекрасно видела, как он ко мне относится? Как я могла играть его чувствами»?

– Что «нет»? – грозно выгнул брови Самир. Секунда, и он перестал быть искусным колдуном, плетущим затейливую вязь томных признаний. Перед ней сидел прогневанный монарх. – Ты мне отказываешь? Вырываешь руку, будто я противен тебе?! Будто ее касается змеиное жало, а не мои губы?!

– Я вырвала руку от неожиданности, Самир. Ты меня напугал.– Кэт попыталась непринужденно рассмеяться. Ничего не вышло, смех был фальшивым. Ее жег опаляющий стыд, – Я же пригласила тебя просто так! По-дружески! Мы с тобой друзья и не больше!

– Друзья? Ха-ха-ха-ха!– теперь засмеялся Самир. Смех у него получился лучше, чем у Кэт. Недобрый, язвительный, естественный. – Как ты можешь верить в дружбу между мужчиной и женщиной? Между мужчиной и женщиной страсть, любовь, вражда, соперничество, ненависть, отчуждение, но не дружба! Никогда! Между нами нет дружбы, Кэт! Не лги себе!

– Прости меня. Вся эта ситуация – абсолютно моя вина, – она сняла с колен салфетку, свернула ее и пристроила на краешке скатерти, – думаю мне лучше уйти, Самир. Нам следует попрощаться.

– Ты не можешь уйти! – Самир поймал ее руку снова, крепко сжал. Его хищно вырезанные ноздри раздувались, – Не сейчас, не в эту секунду.

– Пусти, Самир! – она поднялась. Он ее удерживал. Кэт вдруг поняла, что не хочет, чтобы он послушался и отпустил ее.

– Скажи лишь одно! Почему ты отказываешься? Я у твоих ног! Я буду там вечно! Лучшей защиты тебе не найти! Ты больше не будешь плакать! Никаких слез! Только счастье! До конца дней твоих! Кэт, скажи мне!

– Потому что я люблю другого! – она сдалась, бессильно опустилась на стул. Мысленно обругала себя, видя, как он сникает, как потухают его жгучие глаза, расстроено кривятся красиво очерченные губы, – Ты это хотел услышать?

Он был слишком горд, чтобы отвести взгляд, понурить голову.

– Ты же все прекрасно знаешь, Самир, – проговорила Кэт мягче, – я живу с мужчиной, которого люблю. Могу ли я иначе ответить на твое предложение? Ты мне не безразличен. Я волнуюсь за тебя. Зачем, ну зачем ты отдал перстень?! Тебе лучше уехать. Вернись домой, Самир, исправь все, пока не поздно, женись на той, которую выбрали тебе родители. Я не отвечу тебе согласием…

– Не ответишь согласием из-за кого? – принц желчно усмехнулся, – Этот мужчина не муж тебе, ты ему не принадлежишь. Почему он не сделает тебя своей по законам божьим и человеческим?

– Тебя это не касается.

– Ошибаешься, касается. Касается, потому что я способен разглядеть боль, которая тебя отравляет. Она во всем твоем облике, она тебя пропитала, я вижу ее, я не могу ее игнорировать. И ради этой боли ты отвергаешь мою любовь?! Куда тебя несет? В болото. Тебя ожидает гиблая топь.

«Он прав, – подумала Кэт со спокойным смирением, – я лезу в болото, откуда живой мне не выкарабкаться. Почему я такая идиотка? Ведь есть смысл в его предложении. Да какой там смысл? В Самире мое спасение. Я не люблю его, но он нравится мне…Только слово, и все проблемы решатся. Не будет больше тошнотворного запаха чужих духов на простынях, не будет страха. И сна, от которого я просыпаюсь в холодном поту, не будет. Джерард Карвер исчезнет тоже».

Она стала смотреть в его глаза, которые он не отвел от ее лица. И в какой-то момент, изумившись, поняла, что читает устремленный на нее взгляд. Он смотрит на нее, а она слышит все его мысли…Они звучат у нее в голове. Поют. Словно свежий ветер обдувает лицо в горячий полдень. Как это происходит? Как будто рухнула какая-то преграда между ними, и они заговорили вот так, взглядами. Ни касаний, ни улыбок, ни жестов. В его взгляде любовь. Безусловная. Безоговорочная. Бесконечная. Он все понимает. Он тоже читает ее мысли. Он знает о ней всё: ее решения, намерения, страхи, невозможность принадлежать ему. И любит ее все равно. Любит, потому что так назначено. Она чувствует его любовь. И не может ответить взаимностью. Не может.