Тёмная физика (четыре тома под одной обложкой)

Едва закончили с обетом, домовой эльф, именно так называлась лопоухая тварь, способная буквально (!) щелчком пальцев сотворить всё, что ей прикажут, перенесла Тома на ту же улицу Лондона, где и началось маленькое приключение, а там его до сих пор искали подельники. Дэннис и Эми потеряли из виду напарника как только он приблизился к отпрыскам Мальсиберов и Лестрейнджей.

- ...а ты такой - хоба - и пропал! - рассказывал Деннис о своих впечатлениях. - Мы с Эми и в подворотню заглянули, и в лавках тебя поискали. Нет нигде. И тут ты из проулка вываливаешься, весь такой важный!

- Да, Том. Тебе не стыдно? - подключилась Эми.

- Стыдно? Мне? Тогда что должны чувствовать вы, которые меня бросили?

Контратака сработала. Подельники опустили глазки и стали разглядывать, не прорастает ли где травка между камней мостовой.

- Ладно, идём в лавку. Деньги есть, но не знаю, хватит ли на всё, - смилостивился Том.

Их хватило. И на канцтовары, и на кексики, и даже на пироженку с чаем, распитым в кафе, хотя на такой жаре дети не хотели его пить, склоняя к варианту с мороженым. Но Том его не любил, к тому же знал, что в жару горячий чай эффективнее охлаждает тело.

А потом, после распределения монет от сдачи между подельниками (купюры Том оставил на будущее) и засовывания их под стельку обуви (так надёжнее!), началось приятное страдание - вещи тяжёлые, а приют находится довольно далеко.

- Вы где это взяли, паршивцы? - сиреной взвыла миссис Коул, ловко взяв в захват многострадальное ухо Тома. Сразу видно, что этот приём она тренирует постоянно, и даже опытный борец, у которого уши уже превращены в шляпку строчка, не ушёл бы от её профессионального приёма.

- Мы не украли, - тут же завопил Деннис, вслед за поверженным Томом бросая доску, которую он тащил вместе с ним.

- Да, Том купил на свои деньги, - Эми несла стопку тетрадей двумя руками и не могла жестикулировать, а то бы обязательно изобразила какой-нибудь убедительный жест.

- Какие ещё деньги, паршивцы?! Откуда у этого выродка нищей циркачки деньги?! - вопила миссис Коул, а старшие ребята скалили зубы. Такой цирк им нравился. Особенно троице штатных палачей, по слухам, попавшим в лазарет стараниями Тома.

Хоть никаких тёплых чувств подселенец не испытывал по отношению к родственникам этого тела, но почему-то злоба от такой несправедливости (по его мнению волшебники не могут быть циркачами) его начала переполнять и он уже хотел было выкрикнуть пару слов в своё оправдание, но профессиональный ушной захват позволил только пропищать "ой! ой!"

- Том, выпиши-ка этому ворюге дюжину розг, - распорядилась миссис Коул, отпуская ухо. Да, главного палача приюта тоже звали Томом. Всего их, Томов, было аж трое в этом небольшом заведении. Вот такое редкое имя. Правда, только у Риддла это была полная форма, у остальных же - сокращённая. Так-то все остальные - Томасы. Возможно, и его должны были назвать так же, но мать произнесла "Том", так и назвали, как в анекдоте про Ппппедро Гггггомеса, у которого отец был заикой, а регистратор - дебилом.

Упомянутый Том, из тройки Грэга, того, кто летал с лестницы, подскочил к жертве вместе с двумя подельниками и потащил мальчишку в столовую. Именно там проходили все экзекуции, чтобы всем зрителям хватило места. Тому Риддлу насильно задрали рубашку вверх и отвесили пробный удар по спине, от которого тот дёрнулся, а на глазах появились предательские слёзы. Только крик он всё-таки удержал, но явно на пределе - ойкнул, хотя хотелось орать во всё горло. Экзекуторы это заметили, и Грэг, державший мальчишку справа, многообещающе подмигнул, довольно скалясь.

Весь приют, кроме, пожалуй Эми и Денниса, смотрели на это с удовольствием. Те тоже смотрели, но со страхом и облегчением - ведь им тоже могло перепасть, но обошлось. Многие приютские скалили зубы, а кто-то даже похлопал в ладоши, после того как Том ойкнул.

Экзекуторы не спешили, растягивали удовольствие. Хоть никто из воспитателей не присутствовал при порке, но все знали, что миссис Коул считает удары - слышимость в ветхом здании прекрасная. Сказано дюжину - выдать нужно не больше, не меньше. Правда, у парней уже были отработаны приёмы, как обмануть её слух, и тут всё зависело от их симпатий и антипатий к жертве. Однажды они вовсе лупили по лавке, а "жертва" взвизгивала вхолостую. Ясное дело, с "рейтингом" Тома такой вариант - сказочный.

Несправедливость, конечно задела, но больше всего Том сердился на себя. Вот этих ушлёпков-садистов он воспринимал детьми и не считал правильным воевать с ними, будучи взрослым?!

Осознание и принятие своего положения, детской беспомощности, настолько взвинтили нервы, что даже боль отошла на второй план. Если бы он был действительно взрослым, поступили бы с ним так бесцеремонно? Хотя бы дали высказаться. Да в конце концов, за что его наказывают? Он ничего не украл, приюту никак не навредил.

Ребёнку-Тому хотелось зареветь, но взрослый разум понимал, что если хотя бы всхлипнет, то уже не остановится. А злорадные зрители и исполнители воли директрисы только того и ждут. Такой радости он им не доставит!