Темная гора

Всего я мог ожидать, но такого поворота событий — никогда! Зачем Верту и его бывшему оруженосцу понадобился пьяный гоплит? Да притом до того крепко понадобился, что ради него Болк, гадина такая, огрел меня бутылкой!

Пока я собирался с мыслями, в мои ноги вцепились и потащили по палубе. «Полегче, вы, там!» — успел я расслышать голос Болка, а потом головой вперед съехал куда-то вниз и врезался, судя по ощущениям, в мягкий тюк. Тюк крякнул и выругался.

Когда гул и свист паровой машины затихал, слышно было, как противно хлюпает вода в трюме. Холодная балка, в которую я уперся лбом, приятно успокаивала головную боль. Вонючий полумрак рассекали тонкие стрелы света, бьющие из дыр над нами.

Быстроходное судно резво скачет по волнам и несет меня неведомо куда. Воды нам дали всего одну бутыль на двоих и велели беречь, потом кинули пару черствых хлебцев.

Почему-то я не испытывал гнева или злости от того, что меня опять втянули помимо воли в нечистое дело. Лишь неясное сожаление по сильным шипастым конечностям бойца временами накатывало на меня. В том могучем теле не было места гневу и пристрастию — лишь холодная необходимость двигала им. Посмотрел бы я тогда на похитителей! И еще я пытался услышать тот внутренний звук, сочащийся множеством оттенков, — но еле слышное жужжание затаилось в глубине сознания, а все попытки услышать какого-либо соратника и призвать его на помощь ни к чему не привели. Порой блеклые тени звуков-красок слабой рябью мелькали во мне, но кто откликался на зов, я не знал.

Второй пленник помог развязать руки и стащил с головы мешок. Я долго хлопал глазами, привыкая к полумраку, а потом разглядел гоплита, который на берегу искал у меня пупок.

— Кто это нас, а? — спросил он. Если бы у меня не были сведены мышцы от лежания в мешке, то я пожал бы плечами.

Если хотели похитить гоплита, а я случайно оказался у них на пути, то мой сосед по трюму должен сам знать, кому он нужен. Или хотя бы подозревать.

— Может, ты кому-то из властных досадил или твой род в тайной вражде с могущественной семьей? — спросил я осторожно. — Киммерийцы — они народ мстительный. Не успеет вмешаться блюститель жизни, как вмиг тебя выпотрошат!

Гоплит плюнул в воду, что плескалась под решетчатым настилом, и пробормотал что-то непонятное, наверно, выругался.

— Никогда с киммерийцами не общался, — сообщил он мне. — Разве что с этим северянином! Так он мне слова сказать не давал, сам говорил не переставая.

— На что же ты им понадобился?

— Не знаю!

— Если они посланцы тайного Дома… — начал было я, но сам испугался этой мысли.

Судя по тому, как гоплит вздрогнул и отвел глаза, ему тоже не хотелось иметь дело с мозголомами Дома Лахезис. От разбойного люда еще можно откупиться… Да, но последних морских разбойников истребили во времена незапамятные, чуть ли не в эпоху Проклятого Морехода. На суше порой шалит всякая мелочь до первого серьезного дела: от всевидящих посланников блюстителей жизни никто не скроется. А если тебе на хвост сели соратники, то лучше самому быстро удавиться. После того как нарушителю прочистят мозги, обидеть его может всякий. Так ради чего киммерийцы пошли на лихое дело?

— Ты где сражался? — спросил я. — Может, случайно, подвел свою группу или по службе озорничал?

— Где надо, там и сражался, — грубо ответил он и после этих слов надолго умолк.

Тут размышления мои пошли настолько кривыми путями, что я даже вспотел. Нелепый случай опять привел меня в недолжное место и в роковой миг, ввергнув в средоточие очередных козней, смысл которых темен. Вдруг лидийский корабль пришел за преступником, вина которого столь ужасна, что никто о ней не должен знать? Или все гораздо проще, и дело пахнет крупным наследством? Тоже невесело: когда знатные семьи начинают сопоставлять родовые таблицы, то близко лучше не подходить — убить не убьют, но покалечить могут сильно.

В таких тягостных думах я провел большую часть ночи, пока не заснул.

Утром нас вывели на палубу и велели быстренько справить нужду прямо за борт. Держась за скользкий брус, я между делом обежал взглядом палубу. В команде судна были одни лидийцы, они сновали по реям так быстро, что от их клетчатых одежд рябило в глазах. Ветер был попутный, шли под парусами. Паровая машина не работала, и трубу опустили. Судя по солнцу, мы плыли на восток. Болка и Верта на палубе не было.

На меня никто не обращал внимания, а вот гоплита стерегли двое, даже когда он сидел орлом на широкой доске с дыркой посередине. При этом один лидиец держал веревку, другим концом обмотав пленника вокруг пояса. Наверно, они боялись, как бы он с отчаяния или большой натуги не сковырнулся в воду вслед за своим дерьмом.

В трюме гоплит забился в угол и тяжело дышал.

— Меня зовут Тар, — прервал я молчание. — Сам я из Ми… из Тайшебаини. Кто ты и откуда?

— Диомед мое имя, — буркнул гоплит, а потом добавил: — из Кирены.

— Бывал в Кирене, — обрадовался я, — красивый город. У вас дешево бирюзу можно купить, бусы я покупал своим…

— Да, бирюза у нас дешевая, — скучным голосом отозвался Диомед.