Темная гора

Не отходя далеко от двери, я слышал, как он на дурном парсакане втолковывает госпоже Гретте, кем оказался ее разлюбезный братец Плау, и что теперь-то все стало ясно, для какой надобности этот хлыщ плюгавый втянул его, Верта, в смертельную затею.

Когда он выдохся, настал черед госпожи Гретте. Ее пронзительный голос напугал еще больше, потому что никто из слуг не знал причину ее гнева. Самые отважные, что еще оставались у дверей зала, исчезли, словно их и не было, и я остался в одиночестве.

А госпожа Гретте между всхлипами поведала рыдающим голосом своему супругу о том, как она своими слабыми пальцами вырвет глаза у милого брата из глазниц и затолкает их в его поганую задницу, чтобы мерзавец больше не позорил ее славный род своими бесстыжими предательскими очами. И тут же спокойно добавила, что надо снять огнеметные меха с дальнеходов и перенести их в звездную машину, потому что бунт надлежит подавить быстро, а бунтовщиков покарать беспощадно.

Господин Верт поблагодарил супругу за бесценный совет и сказал, что оставил надежных людей на Ванхассе, чтобы те охраняли бесценную пирамидку, а в ответ госпожа Гретте поинтересовалась, где и когда он встречал верных людей…

Два дня ушло на снаряжение карательного похода. Дел у меня было немного, потому что к Диомеду приставили двух крепких парней, а мне велели за ними присматривать, чтобы те по недомыслию ничего не сломали. Наставник Линь, заметив, что Верт ко мне благоволит, тоже подобрел и даже пару раз снисходил до разговоров.

Этим вечером я увидел его оживленным, даже радостным. Он приветливо кивнул мне, а потом сказал, что задержка обернулась ему во благо, и его приемная дочь наконец-то прибыла в замок. Издалека я разглядел крупную девушку, непохожую на чинку. Линь представил ее господину Верту, а потом они удалились.

Немного погодя я увидел их в коридоре близ трапезной. Время было позднее, почти все уже спали, набираясь сил для завтрашнего вразумления непокорных. Девушка оживленно разговаривала с наставником, а когда я проходил мимо, глянула мельком и встала, как на стену наткнулась.

Я тоже остановился. Девушка схватила наставника за руку и что-то шепнула ему. Линь покачал головой и рассмеялся. Она топнула ногой.

— Не сочти за глупую шутку, Тар, — обратился ко мне наставник. — Моя неразумная дочь Чопара уверяет, что знакома с тобой. Можно ли мне посмотреть на твое левое запястье?

До меня еще не успела дойти нелепость его просьбы, а он шагнул вперед и задрал холщовый рукав одеяния. На моем запястье до сих были заметны белые рубцы от шипов строгой перчатки.

Рука Линя задрожала, он выпустил мою ладонь и сказал дрожащим голосом:

— Не отвечай мне, если на то нет твоей воли. Но во имя справедливого Неба, не ты ли был восприемником последнего дыхания Того, чье имя я не могу назвать?

Вспомнил! Так вот почему густые черные волосы девушки мне так знакомы!

— Ты здесь для того, чтобы убить меня, Чопара? — спросил я, отступая назад.

— Мы здесь для того, чтобы служить тебе! — глухим и низким голосом произнес наставник Линь.

И с этими словами он вдруг рухнул на колени передо мной, припав головой к моим ногам. Я растерянно посмотрел на Чопару, но обнаружил, что и она тоже пристроилась к наставнику у моих ног.

Глава десятая Деяния Лаэртида

Боги, вразумите молодого базилея, мысленно взывал Арет, в то время как сам он молча сидел рядом с Одиссеем, вслушиваясь в неторопливую беседу. Странны были речи правителей, еще страннее — слова лысого Родота. А когда предложили базилею принять бразды правления, и вовсе растерялся старый воин. Неужто не видит ловушки базилей! Стоит дать слабину, как им начнут пользоваться вовсю Родот и его сумеречные дружки, что стоят мрачно у стен и ждут, когда добыча сама влезет в паутину. Видно же, что не правители здесь хозяйничают, а этот плешивец всем заправляет, остальные так, для отвода глаз.

Совсем худые времена настали, сокрушался про себя Арет. Будь здесь старый базилей, сразу бы раскусил хитроумцев, придумал бы, как выбраться отсюда. Но увы, давно уже отошел от дел мудрый Лаэрт, вверив сыну Итаку. Не вовремя Менелай свару затеял! Только-только юному базилею жена родила сына, как покинул Одиссей свой дом, чтобы не было урона чести. Впрочем, этим он весь в отца! И того никто не гнал силой в давнее, уже многими позабытое плавание к Дикому Берегу за руном. Довелось и ему тогда плыть вместе с отважным Лаэртом и его веселыми приятелями, что откликнулись на призыв Ясона…