Темная игра смерти

Балансируя на грани сна и бодрствования, он знал, чей образ привидится ему этой ночью, – Шалома Кржацека, человека, чью внешность и биографию он выучил наизусть, хотя сейчас некоторые даты и подробности утонули в тумане истинных воспоминаний. Сол никогда не был в варшавском гетто, но теперь он видел его каждую ночь: толпы людей, бегущих под автоматным огнем к канализационным трубам, ползущих в потоках экскрементов по черным сужающимся проходам, одновременно посылая проклятья и молясь, чтобы впереди никто не умер и не закупорил путь… Сотни перепуганных мужчин и женщин, проталкивающихся в арийскую канализационную систему, проходящую под стенами и колючей проволокой. Кржацек выводил своего девятилетнего внука Леона, а сверху на них лились экскременты немцев и плавали вокруг, в то время как уровень воды все время поднимался, грозя затопить их… Наконец впереди показался просвет, но позади Кржацека уже никого не было – он выполз один под лучи арийского солнца и, развернувшись, заставил себя вновь вернуться в трубу, по которой полз две недели. Вернуться, чтобы отыскать Леона.

Зная, что это приснится ему с самого начала, Сол смирился и заснул.

Глава 62

Остров Долманн

Воскресенье, 14 июня 1981 г.

Тони Хэрод наблюдал за прибытием Вилли. За час до захода солнца маленький «лир-джет» мягко опустился на посадочную полосу, перечерченную тенями высоких дубов. В конце ее, в маленьком терминале с кондиционерами собрались Барент, Саттер и Кеплер. Хэрод почему-то сомневался, что Вилли окажется в самолете, и чуть не раскрыл рот от изумления, когда тот появился в окружении Тома Рейнольдса и Дженсена Лугара.

Остальные, похоже, отнеслись к этому совершенно спокойно. Джозеф Кеплер принялся знакомить всех, словно был старым другом Вилли. Джимми Уэйн Саттер поклонился и загадочно улыбнулся, пожимая ему руку. Лишь Хэрод продолжал стоять, вытаращив глаза, пока Вилли не обратился к нему:

– Вот видишь, друг мой Тони, остров и вправду райский.

Барент более чем любезно поздоровался с гостем и дипломатично взял его под локоток. Вилли был в вечернем смокинге и черном галстуке.

– Как же долго мы ждали этого удовольствия! – улыбнулся Барент, не выпуская руки продюсера.

– Вот уж действительно, – улыбнулся в ответ тот.

Вся процессия двинулась к особняку в сопровождении картов для гольфа, подбиравших по дороге прислугу и телохранителей. Мария Чэнь, просияв, встретила Вилли в Главном зале, подставив для поцелуя щеку:

– Билл, мы рады, что вы вернулись. Мы скучали.

– Я тоже соскучился по твоей красоте и проницательности, дорогая. Если ты когда-нибудь устанешь от дурных манер Тони, пожалуйста, поразмысли над тем, чтобы стать моей помощницей. – И его выцветшие глаза озорно блеснули.

Мария Чэнь рассмеялась:

– Надеюсь, скоро мы все снова начнем работать вместе.

– Возможно, даже очень скоро, – кивнул Вилли и, взяв ее под руку, последовал за Барентом и остальными в гостиную.

* * *

Обед превратился в настоящий банкет, длившийся до начала десятого. За столом присутствовали более двадцати человек, но, когда Барент поднялся и направился в Игровой зал в западном пустом крыле особняка, к нему присоединились только четверо.

– Мы ведь не сейчас начинаем? – осведомился Хэрод с некоторой тревогой. Он не имел ни малейшего представления, сможет ли Использовать ту женщину, привезенную из Саванны, остальных же суррогатов он и вовсе не видел.

– Пока нет, – ответил Барент. – Мы по традиции обсуждаем в Игровом зале дела Клуба и лишь после этого выбираем объекты для вечерней Игры.

Хэрод огляделся. Помещение выглядело впечатляюще, напоминая одновременно библиотеку, английский викторианский клуб и кабинет. Две стены с балконами и лестницами были заставлены стеллажами с книгами, повсюду – мягкие кожаные кресла с настольными лампами, посередине бильярдный стол, у дальней стены – массивный круглый зеленый стол, освещенный единственным светильником. Пять кожаных кресел, окружавшие его, утопали в тени.

Барент дотронулся до кнопки на скрытой панели, и тяжелые шторы бесшумно поползли вверх, открывая тридцатифутовое окно, выходящее в залитый светом сад и длинный, мерцающий японскими фонариками коридор дубовой аллеи. Хэрод не сомневался, что стекло было матовым с внешней стороны и, уж конечно, пуленепробиваемым.

Барент поднял руку ладонью вверх, словно демонстрируя Вилли Бордену помещение и открывающийся из окна вид. Продюсер равнодушно кивнул и опустился в ближайшее кресло. Верхний свет превратил его лицо в морщинистую маску, оставляя глаза в тени.

– Очень мило, – произнес он. – Чье это кресло?

– Э-э-э… мистера Траска… было, – ответил Барент. – Но вполне логично, что теперь оно станет вашим.

Саттер указал Хэроду на его место, и все расселись вокруг стола. Тони погрузился в старинное роскошное кресло, сложил руки на зеленом сукне столешницы и подумал о трупе Чарльза Колбена, которым три дня питались рыбы, прежде чем его обнаружили в темных водах реки Скулкилл.