Темная Империя. Книга 2

Просьба показалась мне странной, но слово «пожалуйста»…

— Рэн, — смущенно пробормотала я.

Резко выдохнув, мужчина улыбнулся широко и очень довольно, а затем вновь попросил:

— Еще раз.

— Я… не понимаю, — была вынуждена признать, убирая руку с его ладони и осторожно отодвигаясь.

Но господин Эллохар придвинулся сам, наклонился к самому моему лицу, и, не прикасаясь ко мне, попросил:

— Пожалуйста.

Заворожено глядя в удивительные глаза лорда, я прошептала:

— Рэн…

Он улыбнулся и прошептал:

— Самый невероятный момент в моей жизни.

Мне сложно было понять, что имел ввиду господин Эллохар, но хватило его улыбки и счастливых глаз, чтобы улыбнуться в ответ.

— Тебя можно обнять? — осторожный вопрос.

— Да, — забыв обо всех правилах, принципах, собственных обещаниях и вообще всем на свете, прошептала я.

Даррэн обнял за плечи, придвинул к себе, вторая его рука накрыла мои сложенные на коленях ладони. В глазах опять заблестели! слезы, но я не пыталась их скрыть, ведь мы оба сейчас смотрели на озеро. И я, несмотря на то, что отчетливо понимала, насколько безнравственно поступаю, прислонила голову к плечу господина Эллохара, и отчетливо услышала его судорожный вздох.

В черном ночном озере отражались звезды, где-то в парке слышалось пение соловья, аромат цветов витал в воздухе. Ночь была тиха, величественна и красива, и я впервые за долгое время вновь могла спокойно созерцать ее красоту. И даже не одна.

— Почему вы здесь? — вопрос, наверное, звучал бестактно, но я не могла не спросить.

— Здесь спокойно, — негромко ответил он мне. — Тихо и спокойно, я устал за последние несколько… дней. А ты?

— Шла в чайную, — укол совести был болезненным, я ведь знаю, что братья Шилли ждут меня, и все равно сижу здесь.

Но самое ужасное — даже осознавая, что меня ждут, я не хочу уходить. Мне хорошо и спокойно и я очень счастливая, ведь Ниран жив и он возвратился. И утром я смогу вернуть ему утраченное здоровье. Верну, я уверена в этом, ведь со мной будет профессор Лориес. И теперь все будет хорошо, все действительно будет хорошо — мы с Нираном снимем квартиру, магия у нас есть, у меня есть работа в чайной, жизнь налаживается, и благодарить за это я должна человека, который так тепло и нежно обнимает меня.

— Спасибо, — тихо сказала я.

— За что? — прозвучал несколько усталый вопрос.

— За господина Меллоуина, — тихо ответила я. — Если бы не он, семья Шилли потеряла бы деньги, а я… они и так приютили меня и

помогают, мне было бы горько и неловко, если бы из-за меня… А господин Меллоуин он удивительный человек, с невероятной коммерческой хваткой и умением зарабатывать деньги так, как не может никто другой.

— Даже спорить не буду, — как-то подозрительно саркастично протянул господин Эллохар.

Но все равно набравшись смелости, я продолжила:

— И я не знаю, как благодарить вас за спасение Нирана!

Даррэн грустно усмехнулся и произнес:

— Не стоит благодарности, Найриша, действительно не стоит. Я рад, что мне удалость вытащить его из того кошмара, в котором осталось еще так много покалеченных детей. Я сделаю все, чтобы спасти и остальных, потому что… не могу иначе. Так что не благодари, действительно не стоит, я поступил бы так, даже если бы он не был твоим братом, и это правда. Прости.

Я потрясенно смотрела на него. Простить за то, что господин Эллохар настолько благороден, что желает спасти остальных?!

И скольких остальных?! Мне вспомнились слова Алеха о том, что маги давно стали пропадать, и о том, что пропало значительное количество. И вот сейчас Даррэн произнес «из того кошмара, в котором осталось еще так много покалеченных детей», и это он имеет ввиду адептов? И как-то совершенно неожиданно мне вспомнился скандал между магианной Соер и старшим профессором архимагом Габором о том, что не прекращая летнюю практику и не возвращая адептов он нарушает учебный процесс…

— Даррэн, — я напряженно выпрямилась, — а сколько там еще адептов нашей магической академии, и где это там?!

В следующее мгновение господин Эллохар вдруг схватил меня за талию, резким движением усадил к себе на колени, взял за подбородок, повернул к себе и хмуро спросил:

— Ты что-то знаешь?

— Пустите! — возмущенно потребовала я.

Но мужчина даже не пошевелился, внимательно глядя мне в глаза. И в этом взгляде, жестком, непримиримом, читалась решимость получить ответ на свой вопрос. Уперевшись ладонями в его плечи и пытаясь вырваться, я зло ответила:

— Мне ничего не известно, господин Эллохар! Пустите!

Он продолжал держать, сжав зубы, едва я обратилась к нему столь официально. Но и он перешел рамки дозволенного, усадив меня так, как распутную женщину! И конечно, я виновна в этом сама — леди не позволительно сидеть ночью с мужчиной наедине, но все же…Да, я виновата сама, и ладони бессильно скользнули вниз, а я перестала сопротивляться. Затем, закрыв глаза и стараясь не расплакаться, тихо ответила.