Темная лошадка

Я сбросила Лэндри на пейджер свой номер телефона. Вместе с телефоном у него должно высветиться имя Шона Авадона, но так оно и лучше – авось перезвонит все-таки. А то увидел бы мое имя и, не раздумывая, стер сообщение.

Ожидая звонка, я налила себе кофе и принялась ходить по комнате, обдумывая другие подробности дела. Эрин ухаживала за Звездным, а Звездный погиб; эта ниточка тянется к Джейду, точнее, к его темному прошлому. Связь Эрин с Чедом Сибрайтом, их ссора за два дня до ее исчезновения… Она бросила его – ради какого-то взрослого мужчины, как сказал Чед. А Молли говорила, что Эрин была неравнодушна к своему шефу…

Зазвонил телефон. Я схватила трубку.

– Говорит детектив Джеймс Лэндри. Я получил сообщение с этого номера.

– Лэндри, это Эстес. Эрин Сибрайт похитили. Ее родители получили видеозапись с требованием выкупа.

Молчание. Видимо, переваривает новость.

– Вы по-прежнему считаете, что здесь нечего делать? – спросила я.

– Когда они получили кассету?

– В среду. Ее отчим должен был вчера передать деньги. Но не передал.

– Как-как?

– Это долгая история. Давайте встретимся. Я вам все расскажу, а потом отвезу к ним.

– В этом нет необходимости, – сказал он. – Я сам узнаю подробности у родителей. Спасибо за помощь и совет, но вы мне там не нужны.

– Плевать мне, нужна я вам там или нет! – отрезала я. – Я там буду.

– Сорвете официальное расследование.

– До сих пор срыв расследования был вашей прерогативой, – возразила я. – Если б не я, и расследования никакого не было бы. Отчим не желает ничего предпринимать. Он с радостью скажет «Что ж теперь делать?» – и будет ждать, пока девушку найдут в какой-нибудь канаве с камнем на шее. А я уже три дня занималась этим делом и щупаю тех, у кого она работала.

– Вы больше не полицейский.

– Не хватало, чтобы вы мне об этом напоминали! Идите вы к черту, Лэндри!

– Я так, к слову. Насколько я знаю, Эстес, вы не склонны принимать огонь на себя. Предпочитаете подставлять под пули других. Так что ни с вами, ни на вас я работать не буду.

– Отлично. Тогда и я оставлю при себе то, что знаю. Пока, говнюк!

Я швырнула трубку и пошла одеваться.

Таких упертых кретинов, как легавые, на свете очень мало. Это я говорю с уверенностью, потому что сама оттуда. Может, у меня и нет больше служебного жетона, но дело не в жетоне. Полицейский – это диагноз, это характер. Независимо от чина, мундира, места службы и возраста.

Я понимала Лэндри, потому что мы с ним одной крови. Не любила, но понимала. Подозреваю, что и он понимал меня на том же уровне, как и любой другой из наших. Он не признал бы этого, и я ему неприятна, но ход моих мыслей ему ясен.

Я влезла в бежевые брюки и черную майку без рукавов. Когда застегивала на руке часы, опять зазвонил телефон.

– Где вы живете?

– Я не хочу, чтобы вы приходили ко мне в дом.

– Почему? Вы что, наркотиками торгуете? Или краденое укрываете? Чего вы боитесь?

Я не хотела, чтобы чужие вторгались в мое убежище, но не объяснять же это Лэндри. Нельзя показывать противнику свои слабости. Мое замешательство и так слишком красноречиво. Я продиктовала адрес, ругая себя, что уступила даже в такой малости.

– Буду через тридцать минут, – пообещал он и повесил трубку.

Через двадцать три я уже открывала ему калитку.

– Ничего себе домик, – заметил Лэндри, глядя на хоромы Шона.

– Я тут в гостях.

Я повела его от стоянки мимо конюшни, к своему флигелю.

– Недурно, – усмехнулся, он. – Знакомство с людьми, которые не живут в картонных коробках и не кормятся из помойки, возвышает.

– А у вас именно такой круг общения? – спросила я. – Могли бы и повыше брать. Все-таки на побережье живете.

Лэндри покосился на меня с подозрением, оскорбленный тем, что я без его позволения что-то о нем разузнала.

– Откуда вы знаете?

– Вычислила. Свободные руки и Всемирная паутина…

Это ему совсем не понравилось. Вот и хорошо. Пусть знает, что я умнее его.

– Группа крови у вас четвертая, резус отрицательный, на прошлых выборах голосовали за республиканцев, – сказала я, отпирая входную дверь. – Кофе?

– А какой я предпочитаю, вы тоже знаете? – съязвил он.

– Черный. Сахара два куска.

Он вытаращил глаза.

Я пожала плечами.

– Случайно угадала.

Лэндри встал напротив меня, у дальней стены кухоньки, и скрестил руки на груди. Хоть сейчас на плакат о вербовке! Крахмальная рубашка, белая в тонкую бордовую полоску, кроваво-красный галстук, темные очки, военная выправка.

– Вид у вас как из ФБР, – заметила я. – Что это вы так? Профессиональная зависть?

– Почему вы так мною интересуетесь? – огрызнулся он.

– Знание – сила.

– То есть для вас это вроде игры?

– Вовсе нет. Просто хочу знать, с кем имею дело.

Лэндри нахмурился:

– Вы про меня и так уже все узнали. А теперь просветите меня насчет Сибрайтов.

Я показала ему видеозапись, рассказала, что произошло накануне вечером в доме Сибрайтов. Лэндри и бровью не повел.

– По-вашему, у отчима есть в этом какой-то интерес? – спросил он.