Темная лошадка

— Хорошо, расскажешь позже. Я сейчас о том, как Рената ловко подставила меня под похищение. Перед тем как уйти в институт, она играла с Мишей, подкидывала его вверх, потом внезапно схватилась за глаз и начала стонать. Можете мне поверить, — глаз у нее распух, словно туда струя «Черемухи» угодила. Но, как я сейчас думаю, это была обыкновенная поваренная соль или, в худшем случае, крупинка стирального порошка. Глаз слезился, и веко распухло — невероятно. Мы со Светой и так и сяк старались помочь, но решили, что соринка спряталась под глазное яблоко. Когда же меня увезли на «каблуке», «соринка» вышла сама собой со слезами. Обратное недоказуемо. А после того, как я умудрилась сбежать от братьев Смирновых, Рената чуть от счастья не уписалась — не надо вывозить меня в город с завязанными глазами, не надо рисковать — я сама, и очень аккуратно сделала большую часть их работы. После такого «подарка» Рената на радостях мне дружбу навеки и хорошую зарплату предложила. «Ты не представляешь, какой ты молодец», раз несколько повторила. Думаю, мой побег послужил для ее батюшки хорошим доказательством женской дееспособности. Прямо скажем, не ожидала Рената от «итальянской неженки» такого сюрприза, она меня только что не облизывала в избытке чувств. — Усмехнулась, припоминая разговоры в моей комнате и на террасе, и резко закончила: — Все.

Аплодисментов я естественно не дождалась, Туполев наградил меня вопросом:

— Как ты вышла на братьев Смирновых?

— Элементарно — унюхала. Пальто, которым меня укрывали похитители в первый раз, пахло брагой, проходя по сеням Клавдии Анатольевны, я обратила внимание и на запах и на похожее пальтецо.

— Почему же ты, когда не смогла дозвониться до Андрея, не позвонила мне или Антону?

— Не успела. И кстати, учти — на суде я дам показания в пользу братьев. Если бы Рената заявилась на полчаса позже, они бы меня отпустили.

— Это правда?

— Я буду стоять на этом. Их запугали, принудили и так далее. Основным фактором давления был несчастный укол глюкозы и как следствие соучастие в убийстве или сокрытие его.

— Помнишь, я год назад сказал тебе, что ты стойкий оловянный солдатик?

— Да.

— Я повышаю тебя в звании — теперь ты оловянный сержант.

После барана, действительно повышения. Но я надулась.

Добрый, милый Антоша проявил больше участия:

— Ты настоящий молодец, Софья.

— Ага, — от участия туполевкого бодигарда, меня, почему-то, не иначе по контрасту, всегда пробивала слеза, — валяюсь тут… вся в букетах, как покойник… — и махнула рукой.

— Ты действительно молодец, — совершенно серьезно и вдруг, сказал Туполев. — А то, что заболела… Хотел бы я посмотреть на мужика, которого два раза за четыре дня похитили. Ты молодец. Поправляйся.

Уже направляясь к выходу из комнаты, он обернулся и произнес:

— Я хочу купить тебе тур. Куда бы ты хотела съездить?

— В Кзыл-Орду. Купи лучше путевки Андрею на всю семью. У него жена и две дочери.

— Обязательно. Но давай не будем нарушать традиций. Куда бы ты хотела съездить?

— Куда-нибудь с косметическим уклоном, где поцарапанные морды лечат.

— Договорились. Кстати, ты не знаешь, почему Андрей отклонил предложение работать у меня в службе безопасности?

— Может, денег мало дал?

— Вряд ли, денег достаточно.

— Тогда позвал плохо.

Меняя тему, Назар нахмурился и словно только что вспомнив, сказал:

— Тебе привет от Михаила Петровича. Ты хочешь его видеть? Или кого-нибудь из семьи?

Немного подумав, я покачала головой:

— Нет. Сейчас, нет. И они, и я должны отдохнуть друг от друга.

Премиальную поездку на отдых Назар обеспечил с размахом. Экологически чистое место в центре Европы, клиника-отель только для женщин — лечим нервы, активно худеем, приводим в порядок лица после подтяжек.

Наблюдала нескольких звезд. Наблюдала, пожалуй, только я одна. В подобных заведениях каждый сам себе звезда.

Из экологически чистой и экономически благополучной Европы привезла коробку сувениров. И через неделю после приезда отправилась с визитом к Ирине Яковлевне Туполевой.

Матушка олигарха выглядела непривычно оживленной. Куда-то пропала томность манер, изменился наклон головы над чашкой чая, кусочек нерафинированного сахара дважды выпадал из щипчиков обратно в вазочку.

— У вас что-то случилось? — некстати проявляя наблюдательность, поинтересовалась я.

— Да, Сонечка. Но это пока тайна. — И округлила глаза: — Для всех.

Что такое тайна, когда от дрожи рук перстни позвякивают о бок чашки, знает каждая женщина. Тайны нет. Она выбивается наружу, воздух насыщается аурой нетерпения от невыносимости хранимого секрета, и происходит выброс:

— Соня, возможно скоро, я стану бабушкой.

Теперь в свою очередь, дернулась моя рука. По скудоумию в мыслях возник образ беременной бывшей невестки Беллы. Назар с образом беременности не сочетался. Он принадлежит бизнесу, его семья состоит из дочерних предприятий.

— Поздравляю, — скупо обронила я.