Темная магия

Негусто, конечно, но уже вполне достаточно, чтобы отыскать хотя бы его след. О том, что они будут делать дальше, он пока не думал, как не думал и о том, как догнать колдуна. Самое главное — то, что маг даже не пытается замести следы, скорее всего, потому, что посчитал их погребенными в Тезин-Даре. А образом в камне он просто потешил свое самолюбие; это не больше чем завершающий злорадный плевок. И то, что колдун так уверен в себе, радовало Каландрилла.

Когда стало ясно, что большего им здесь не узнать, они занялись покупкой лошадей.

Каландрилл полностью доверился Брахту, сняв шляпу перед знаниями кернийца и его явным опытом в покупке лошадей. Время шло, а товарищ его с величайшим удовольствием все торговался и торговался, и терпение Каландрилла начало иссякать. Наконец керниец все-таки купил сивого мерина для Кати и гнедого для Каландрилла. Широкогрудые и длинноногие, они, по словам кернийца и продавца, были быстры и выносливы. Затем они зашли к шорнику, приобрели полную упряжь и отправились назад на постоялый двор. Близился полдень.

По дороге Брахт неожиданно остановился, бросил Каландриллу поводья и, не обращая внимания на его вопросительный взгляд, отправился на рынок. Каландриллу ничего не оставалось, как догадываться о том, что понадобилось меченосцу в заведении, где продавали косметику и духи. А поскольку Брахт, вернувшись, не счел нужным удовлетворить его любопытство, Каландрилл заключил, что керниец ходил покупать подарок для Кати, хотя и не понимал, зачем он ей: девушка была настолько красива от природы, что искусственные добавки ей были ни к чему. А духами, насколько он помнил, она тоже никогда не пользовалась. Но Брахт был явно доволен своей покупкой. Он вскочил на коня, и они отправились дальше.

Катя с Текканом дожидались их в столовой. Они молча поели, и, как только закончили, капитан поднялся и сказал, что ему пора в гавань: скоро отлив, а прежде, чем сняться с якоря, ему еще надо осмотреть судно.

— Не задерживайтесь, — посоветовал он, пожимая им руки и кивая в сторону дочери. — Мы попрощались, и я бы не хотел затягивать расставание. Да не оставят вас боги. А святые отцы Вану пошлют вам всю возможную поддержку. Да будет победа вашей!

Глаза его влажно блеснули, но, выходя из столовой, он держал голову высоко и ни разу не обернулся. Катя с тоской смотрела ему вслед.

— Он прав, — произнесла она низким голосом. — Поехали.

— Истинно. — В голосе Брахта прозвучала неподдельная забота. А затем, ткнув пальцем в Каландрилла, он со смешинкой в голосе сказал: — Только вот сначала позаботимся о внешности нашего преступника.

Он прошептал ей что-то на ухо, Катя кивнула и отправилась на кухню. Брахт, широко улыбаясь, поманил Каландрилла за собой в комнату. Тот послушно пошел следом, гадая, что задумал Брахт. Каландрилл был черен от загара, как и Брахт, а черты лица его потеряли прежнюю юношескую нежность. Теперь, хоть и тонкие, они стали резче, как у настоящего мужчины. Глаза его, некогда огромные, сейчас, после стольких дней, проведенных посреди океана, приобрели привычку прищуриваться. Плечи его раздались, и он казался выше. От начитанного мальчика в нем не осталось ничего. Теперь он опытный меченосец, и впечатление это подчеркивалось поношенными кожаными бриджами и висевшим на поясе мечом. Он настолько изменился, что при беглом взгляде, как в случае с Дарфом, его было не узнать. Но, присмотревшись, любой обнаружил бы в нем много общего с разыскиваемым преступником. Выцветшие волосы его явно указывали на лиссеанское происхождение и, очень походившие на пышные гривы отца и брата, сразу же бросались в глаза.

Брахт словно читал его мысли:

— Тебя выдают волосы. Если бы не они, то ты вполне бы сошел за моего сородича. Так что…

Эффектным жестом он вытащил из кармана свою покупку. Это оказался не подарок для Кати, а маленькая аптечная баночка с густой черной жидкостью. Каландрилл сразу узнал краску для волос, которой дамы, иногда и честолюбивые мужчины прикрывают седину в волосах.

Вошла Катя с дымящимся кувшином воды.

— Сюда, — сказал Брахт, указывая Каландриллу на стул подле умывальника. — Торговец, который продал мне эту краску, утверждает, что она покрасит даже самые белые волосы.

Катя лила воду на его длинные волосы, а керниец намазывал их желеподобной массой и расчесывал, чтобы она распределилась равномерно. Закончив, он бросил Каландриллу полотенце. Когда волосы немного подсохли, Брахт вновь расчесал их и связал сыромятной тесемкой в конский хвост, как у него. Вытащив из своей сумки небольшое зеркальце из полированного металла, он протянул его Каландриллу, и тот увидел перед собой настоящего кернийца с черными, как вороново крыло, волосами.

— Постарайся говорить с легким акцентом, — посоветовал ему Брахт. — А если возникнут сомнения, скажешь, что полукровка: мол, мать лиссеанка, а отец из рода Асифа.

С одной стороны, конечно, смешно, что они воспользовались хитростью Рхыфамуна, но сейчас это могло оказаться им на руку, и Каландрилл, изо всех сил стараясь говорить с акцентом Куан-на'Фора, поблагодарил товарища.