Темная магия

Первое столетие его жизни было дикой оргией чувств, эмоций, желаний, даже доброты. Но постепенно стала подбираться темнота, опустошавшая душу выходца из Карпат, живущего в одиночестве. Эмоции таяли, цвета тускнели до тех пор, пока он не стал просто существовать. Он экспериментировал, обрел знания и силу, которые достались ему дорогой ценой. Он питался, охотился и убивал, когда считал необходимым. И тьма сгущалась, угрожая навсегда поглотить душу, превратить его в одного из проклятых, из мертвых.

Онаже была невинна. В ней был смех, сострадание, доброта. Она была его светом во тьме. Улыбка, искривившая его чувственные губы, выдавала жестокость. Мускулистое тело напряглось. Он откинул назад густые черные волосы. Выражение лица, жесткое и беспощадное, полностью совпадало с его сущностью. Глаза, которые так завораживали и гипнотизировали смертных, приобрели оттенок холодной стали.

Даже на расстоянии он ощутил, как сотрясает землю взрыв аплодисментов, ознаменовавший спасение Саванны из стального плена. Он растворился в ночи зловещей тенью, которую не способны были увидеть ни его соплеменники, ни, тем более, простые смертные. Его терпение было терпением самой земли, спокойствие – спокойствием гор. Хищник неподвижно стоял, наблюдая за безумием толпы, струящейся из стадиона. Каждую секунду он знал, где находится девушка. Еще когда она была ребенком, он убедился в существовании связи между ними. Но Саванна разделила их океаном, сбежав в Америку, на родину своей матери, и наивно полагая, что находится в безопасности.

Течение времени очень мало для него значило. Звуки машин и людей растаяли вдали. Фонари плясали вокруг. Ночь была в полном его распоряжении. Древнейший глубоко вздохнул, пьянея от ее запаха, и потянулся, словно вышедший на охоту леопард.

До него доносился смех Саванны, мягкий, звонкий, незабываемый. Она разговаривала со светловолосым ассистентом, наблюдая за тем, как укладывают подпорки. Хотя эти двое находились от него на достаточно большом расстоянии, он мог, не прикладывая усилий, слышать их диалог.

– Я рада, что гастроли наконец подошли к концу. – Савана устало опустилась на ступеньки после того, как последние доски были упакованы, и стала наблюдать за тем, как грузят стальной гроб в кузов огромного грузовика. – Мы заработали столько, сколько планировали? – спросила она, дразня своего ассистента. Им обоим было известно, что финансовые вопросы ее не интересуют. Без Питера Сандерса, следящего за финансовой стороной шоу, фокусница давно бы обанкротилась.

– Мы заработали гораздо больше. Я думаю, это и есть успех. – Питер улыбнулся девушке. – Сан-Франциско – сказочный город. Почему бы нам не провести здесь выходные? Мы могли бы заниматься всем тем, чем занимаются туристы, – канатные дороги, Золотые Ворота, Алькатрас. Мы не можем вот так просто покинуть это место. Возможно, мы больше никогда сюда не вернемся.

– Меня это не касается, – заявила Саванна, отстраняясь, когда Питер поднялся к ней поближе.

– Саванна… – Питер тяжело вздохнул. – Я приглашаю тебя на свидание.

Она выпрямилась, сняла темные очки и пристально посмотрела на ассистента. Ее глаза глубокого голубого цвета, оттененные густыми длинными ресницами, казались фиолетовыми и излучали, как звезды, странный серебристый свет. Всегда, когда она так пристально на него смотрела, он будто падал, тонул, терялся в сиянии этих звезд в ее глазах.

– Питер… – Ее голос, мягкий, завораживающий, был одной из причин головокружительного успеха. Саванна могла, не прилагая усилий, удерживать внимание аудитории одним только голосом. – Наш флирт на протяжении шоу – лишь игра. Мы друзья и партнеры, и это очень многое для меня значит. Пока я росла, моим самым близким другом был волк. – Она не упомянула о том, что до сих пор каждый день вспоминает об этом волке. – Я не собираюсь рисковать отношениями, которыми дорожу, из-за попыток превратить их во что-то другое.

Питер потряс головой, чтобы избавиться от наваждения. Все, что она говорила, всегда звучало логично. Она умела убеждать. Когда она смотрела в его глаза, невозможно было не согласиться с тем, что она говорит. Она умела красть его волю так же легко, как и его дыхание.

– Волк? Настоящий волк?

Она кивнула.