Темная половина (Dark Side)

– Он снова позвонил, мистер Бомонт? – спросил тот, кто вышел из-за руля. Его звали Стивенс.

– Нет – ничего в этом роде, – сказал Тад. – Я писал в моем кабинете, когда мне послышался шум множества птиц, взлетающих в небо. Это меня немного ошеломило. Вы ничего не слыхали?

Тад еще не знал имени копа-напарника, вылезшего со стороны пассажирского сиденья из патрульной машины. Это был молодой светловолосый парень с тем круглым лицом, которые всегда излучают добродушие и доброжелательность.

– И слышали, и видели их, – ответил он. Полисмен указал на ночное небо, где уже прошедшая свою первую четверть луна висела над домом. – Они летели как раз на фоне луны. Воробьи. Целая стая. Они вообще-то не летают по ночам.

– Откуда, вы думаете, они здесь появились? – спросил Тад.

– Ну, и не знаю, что сказать, – ответил круглолицый охранник. – Просто не знаю. Я ведь не веду наблюдений за пернатыми.

Он засмеялся. Но другой охранник не присоединился к его смеху.

– Вы нервничаете сегодня вечером, мистер Бомонт? – спросил он.

Тад посмотрел на него задумчиво.

– Да, – ответил он. – Я нервничаю каждую ночь с недавнего времени.

– Можем ли мы что-нибудь сделать для вас теперь, сэр?

– Нет, – сказал Тад. – Думаю, нет. Я просто полюбопытствовал о том, что услыхал сам, в кабинете. Спокойной ночи, ребята.

– Доброй ночи, – откликнулся круглолицый. Стивенс только кивнул. Его глаза блестели с выражением легкого подозрения из-под краев козырька фуражки.

«Этот малый считает, что я виновен, – подумал Тад, возвращаясь с этой ночной прогулки. – В чем? Он не знает. И даже, вероятно, не очень этого и хочет. Но у него лицо человека, подозревающего всех в виновности в чем-либо или когда-либо. Кто знает? Может, он даже и прав».

Он закрыл дверь и вернулся в гостиную, откуда снова выглянул наружу. Круглолицый охранник залез обратно в машину, но Стивенс все еще стоял у дверцы водителя, и в какой-то миг Таду показалось, что Стивенс смотрит ему прямо в глаза. Этого, конечно, не могло быть, тем более, что кисейные занавески опущены. Стивенс мог увидеть только неясный темный контур в окне... если он вообще что-либо и заметил.

И все же это впечатление осталось.

Тад опустил драпировки поверх занавесок и подошел к бару. Он открыл его и вынул бутылку «Гленливета», который всегда был его любимым виски. Он долго смотрел на бутылку и затем снова убрал ее. Ему очень хотелось выпить, но это было бы самым худшим временем для возобновления пьянства.

Тад прошел на кухню и налил себе стакан молока, стараясь не задеть левую руку. Рана горела и саднила.

«Он был ошеломлен, – подумал Тад. – Это длилось недолго – он тут же ощетинился и выдал этот рубец – но он был ошеломлен. Я полагаю, он спал. Может быть, ему снилась Мириам, но не думаю. То, во что я попал внутри его сознания, слишком напоминает сон. Я думаю, что это его память. Видимо, это подсознательный архив записей Джорджа Старка, где все записывается и хранится на своей полочке. Я представляю, что когда ему удастся проникнуть в мое подсознание – а может быть это уже случалось – он найдет примерно то же самое».

Он проглотил молоко и взглянул на дверь в кладовую.

Интересно, смог бы я проникнуть в его ПРОБУЖДЕННЫЕ ОТ СНА мысли... его сознательные мысли.

Тад подумал, что ответом здесь будет «да»... Но также подумал, что вряд ли решится на повторение всего пройденного ужаса. А ведь в следующий раз оружием может стать не карандаш в руке. В следующий раз им может оказаться нож для вскрытия конвертов, который, на этот раз, вскроет шею Тада.

Он не сделает этого. Я ему нужен.

Да, но он безумен. И безумцы не всегда действуют даже в своих же интересах.

Могу ли я заставить его сделать что-то? Так же, как он заставляет это делать меня?

Тад не знал, что здесь ответить. По крайней мере, сейчас. А один неудачный опыт может убить его.

Он кончил пить молоко, сполоснул стакан и убрал его в сушилку для посуды. Затем, он направился в кладовую. Там с правой стороны находились полки для продуктов, а с левой – для бумаги и прочих канцелярских принадлежностей. С тыльной стороны кладовой имелась дверь черного выхода, откуда можно было попасть на широкую лужайку, которую Бомонты называли задним двором. Тад открыл обе половинки двери и увидел столик для пикника. Тад вышел на асфальтовую дорожку, шедшую вокруг этой части дома, которая затем соединилась с более широкой, главной аллеей, перед зданием.

Дорожка блестели, как черное стекло под лунным светом. Он смог увидеть на ней белые нашлепки через неправильные интервалы.

«Птичий помет, не слишком приятно будет в него вляпаться», – подумал Тад.

Тад медленно прошел по дорожке пока не оказался прямо под окнами своего кабинета. Мощный грузовик «Оринко» показался из-за горизонта и свернул на дорогу 15 как раз около дома Тада. Свет от фар ярко осветил не только дорожку, но и лужайку. При этой яркой вспышке Тад заметил тушки двух мертвых птиц, лежащих на дорожке лапками кверху. Затем грузовик исчез. При лунном свете тела мертвых птиц снова казались лишь какими-то тенями – не более того.