Темная половина (Dark Side)

– Статья была найдена в квартире Клоусона. Одна страница, судя по всему, послужила своего рода символом этого преступного дела, которое более всего смахивает на ритуальное убийство.

– Христос, – проговорила Лиз. Голос ее был усталым и пропитан ужасом.

– Вы не хотите сказать мне, кем он был для вас? – спросил Алан.

Тад кивнул.

– Нет никаких оснований что-то здесь утаивать. Вам приходилось читать эту статью, шериф?

– Жена принесла журнал из супермаркета, – ответил Алан, – но, сказать по правде, я только посмотрел картинки. Я как раз собираюсь, когда вернусь домой, прочитать этот текст, как можно скорее.

– Вы не очень много потеряли, но Фредерик Клоусон был причиной, почему вообще эта статья появилась на свет. Видите ли...

Алан поднял руку.

– Мы еще вернемся к нему, но давайте сперва поговорим о Хомере Гамаше. Мы еще раз все проверили с отпечатками в его пикапе. Они, как и те, что в квартире Клоусона, поразительно идентичны с вашими. Значит, если это проделали не вы, то мы имеем дело с двумя людьми, имеющими одни и те же отпечатки, и это должно быть внесено в книгу рекордов Гиннесса.

Он взглянул на Уильяма и Уэнди. Они, казалось, больше всего любили таращиться друг на друга, ожидая, кто же первым мигнет глазом.

– Они близнецы? – спросил шериф.

– Нет, – ответила Лиз. – Они действительно очень похожи друг на друга, но это брат и сестра. А разнополые двойняшки никогда не бывают близнецами.

Алан кивнул.

– Даже двойняшки-близнецы не имеют одинаковых отпечатков пальцев, – сказал шериф. Он подождал немного, а затем самым обычным тоном задал еще один вопрос, который, как был абсолютно уверен Тад, был давно продуман: – Вам не случалось иметь брата-близнеца, мистер Бомонт?

Тад медленно покачал головой.

– Нет, – сказал он. – У меня вообще нет родственников, все они умерли. Уильям и Уэнди мои единственные кровные родные. – Он улыбнулся, взглянув на детей, затем снова обратился к Пэнборну. – У Лиз был выкидыш в 1974 году. Те... те первые двое – они тоже были двойняшками, и мне трудно сказать, были бы они близнецами или нет, поскольку несчастье произошло на третьем месяце беременности. Да и кому, в сущности, до этого сейчас дело?

Алан пожал плечами, выглядя немного смущенным.

– Лиз делала покупки в «Филене». В Бостоне. Кто-то толкнул ее. Она пролетела вниз почти по всему эскалатору, поранила сильно руку, и если бы не человек из службы безопасности, который вовремя оказался на месте, все могло бы кончиться еще хуже, чем потерей двойняшек.

– Это напечатано в статье в «Пипл»? – задал вопрос Пэнборн.

Лиз улыбнулась печально и покачала головой.

– Мы обусловили для себя право редактировать наши жизнеописания, когда заключали договор на публикации этой статьи, шериф. Мы не говорили об этом Майку Дональдсону, человеку, интервьюировавшему нас, но мы, конечно, проверили и исправили все то, что хотели о нас напечатать.

– Был ли тот толчок умышленным?

– Вряд ли стоит сейчас об этом говорить, – ответила Лиз. Ее глаза остановились на детях... затем погрустнели. – Если это было случайно, то это был чертовски сильный толчок в спину. Я пролетела половину эскалатора даже ничего не касаясь и лишь затем очень сильно ударилась. Все же я всегда стараюсь убедить себя, что это было не нарочно. Так намного легче жить. Мысль, что кто-то сталкивает женщину вниз по эскалатору просто для того, чтобы посмотреть, чем все это закончится... эта мысль почти наверняка сделает ваши ночи бессонными.

Алан кивнул.

– Доктора, наблюдавшие Лиз, говорили, что, возможно, у нее никогда больше не будет детей, – произнес Тад. – Когда она забеременела, они говорили, что Лиз вряд ли сумеет выносить Уильяма и Уэнди до положенного срока. Но она все сумела. И, после перерыва, длившегося десять лет, я наконец стал работать над новой книгой под своим собственным именем. Это будет мой третий роман. Итак, вы сами понимаете, пока все складывается для нас хорошо.

– Другим именем, под которым вы печатались, было Джордж Старк?

Тад кивнул.

– Но с ним покончено. Я решил прекратить это, когда Лиз была на восьмом месяце, и все шло как надо. Я решил, что раз я буду отцом, то я должен снова стать самим собой.

Затем в разговоре наступил довольно продолжительный перерыв. Наконец Тад сказал:

– Признайтесь, шериф Пэнборн.

Алан удивленно вскинул глаза.

– Извините?

Улыбка тронула уголки рта Тада.