Темная принцесса (ЛП)

Глубоко вздыхая, я лезу в сумку с одеждой, вытаскиваю белую футболку и отрываю бирку.

В ту секунду, когда она оказалась у нас в фургоне, я думал только о том, как выбраться из города, и не было никакой возможности задержаться здесь достаточно долго, чтобы собрать для себя чертову сумку.

Мы купили все необходимое, а затем умчались от опасности так быстро, как только могли, остановившись на окраине города, чтобы поменять номера и лишить их возможности отслеживать нас.

Ни один ублюдок не собирался следовать за нами сюда. И ни одна итальянская пизда не собиралась заполучить мою девочку.

Движение в другом конце коридора привлекает мое внимание, и я подхожу к двери как раз вовремя, чтобы увидеть, как она выскальзывает обратно со своим iPad в руке и, к сожалению, теперь в топе.

Мои губы приоткрываются, чтобы что-то сказать, но я решаю этого не делать.

Я сказал ей, что доверяю ей, и если она собирается пойти и позвонить Стелле или Эмми, то мне нужно придерживаться своих слов.

Калли не глупа. Далеко не такая. Она знает серьезность этой ситуации, и я должен верить, что она предпочла бы быть здесь со мной, чем дома, постоянно оглядываясь через плечо.

Я направляюсь на кухню и открываю холодильник, оценивая свои варианты.

Открывая банку кока-колы, я мысленно перебираю блюда, которые планировал, когда покупал всю эту еду, и принимаю решение.

Я научился готовить на этой кухне. Я часами проводил время со своей бабушкой, пока Алекс был в океане, занимаясь серфингом и прочим случайным дерьмом с нашим дедушкой.

Родители нашей мамы, возможно, были самыми невероятными бабушкой и дедушкой, о которых только может мечтать ребенок, но это не мешало мне сомневаться в моем дедушке на каждом шагу. Я так привык к больному и извращенному ублюдку, который приложил руку к созданию нашего отца, что сомневался в его намерениях. Это было глупо, но я не мог избавиться от намека на страх, который просачивался сквозь меня всякий раз, когда он был милым.

Я хотел бы, чтобы все было по-другому. Я хотел бы, чтобы я приложил усилия, чтобы преодолеть свой страх, потому что я знаю, что многое упустил. Я слушал, как он и Алекс рассказывают о том, что они сделали, о вещах, которые они обнаружили во время своих исследований залива и огромных каменных бассейнов за ним, с широкими улыбками на лицах и желанием, чтобы все было по-другому.

Но это было не так, и я был слабаком, который был счастливее на кухне с бабулей, готовя бурю к их возвращению.

Это было то бессмысленное занятие, в котором я нуждался, пока был за городом, вдали от суда и пыток тех, кого мы оставили позади. Здесь я почти мог заново открыть для себя ребенка, которым я должен был быть. Тот, кто прячется за своими слабостями, своими шрамами, своим страхом. Но не совсем.

Я теряю себя в приготовлении еды, возвращаясь в старые времена, когда нахожу все там, где оно всегда было.

После того, как они оба умерли, мама собиралась продать этот дом. Вероятно, ей следовало это сделать. Но я навестил ее вскоре после того, как она ушла от отца, и я раскололся, когда нашел документы, лежащие на кофейном столике.

Не говоря ни слова, она протянула руку и разорвала документы о продажи дома у меня на глазах.

Это, наверное, самая значимая вещь, которую кто-либо делал в моей жизни.

Никто не может понять, как много это место значит для меня, как много утешения оно мне предлагает.

Это единственное место, где я мог быть тем ребенком, которым заслуживал быть. Это была зона, свободная от суждений, где я мог просто быть самим собой. Бабушке было все равно, готовил ли я в тишине, позволял ли демонам, которых я хотел оставить позади, сеять во мне хаос. Ее не волновало, что большую часть времени я хотел спрятаться, посидеть в темной комнате в тишине, и она не сказала мне, что я был неправ, сидя и наблюдая, как волны разбиваются о берег, когда луна была высоко в небе.

Она просто позволила мне быть собой.

Точно так же, как Калли…

Я чувствую ее в ту же секунду, как она входит в комнату. Моя кожа покалывает, а яйца жаждут ее, несмотря на то, что я был внутри нее всего несколько часов назад.

Черт. С ней никогда не будет достаточно.

Я не прекращаю то, что делаю, пока кладу на куриные грудки сырную смесь, которую приготовил сам, и заворачиваю их в пармскую ветчину. Это блюдо, которое я с нетерпением ждал всякий раз, когда мы приезжали сюда погостить. Бабушке не потребовалось много времени, чтобы заметить, как быстро я его уничтожил, и она готовила его для меня каждый раз, когда мы останавливались. Мама пыталась повторять это по крайней мере раз в неделю для меня, но у нее никогда не получалось правильно. Или, возможно, просто место было неправильным. Отсутствие звука разбивающихся волн или запаха моря в моем носу все испортило.

Я выкладываю их на противень, прежде чем вернуться к картофелю, который лежит сбоку, ожидая внимания.

— Ты чего-то хотела, Ангел? — Спрашиваю я, мой голос мягкий и спокойный.