Темная роза

Пол провел тут несколько часов, наблюдая за ходом работ, поощряя работников и избегая вопросов. Потом он решил посетить красильню и мельницу, навестить мельника, состарившегося на своей работе и любившего мельницу, как ребенка, а Экберн – как жену. Пол нашел его в дурном настроении.

– Плохое дело, мастер, вот что, – объявил мельник, покачивая головой, – погода эта наслана Всевышним, чтобы проверить нашу веру, так думаю, и главная проверка нам еще предстоит. Сначала снег, потом морозы, а теперь вот оттепель – к концу недели будет нам жарко, попомните мои слова.

– Что такое? – спросил его Пол, думая, не имеется ли в виду недовольство ткачей. Мельник удивленно поднял брови – он не думал, что Пол не сообразит:

– Так ведь, мастер, будут проблемы с водой – да посмотрите, посмотрите! – Он проворно взобрался по лестнице, и Пол поспешил за ним наверх, где располагалась башенка с круглой галереей, для ремонта крыльев.

Хоть мельница была и водяная, у нее имелись еще и крылья, при помощи которых вращался жернов, мелющий зерно местным крестьянам. Мельник и Пол перегнулись через парапет и начали смотреть на клокочущую под ними воду. Большое деревянное мельничное колесо, потемневшее от воды и позеленевшее от водорослей, вращалось как бешеное, вздымая белую пену, такую белую, что на нее, по контрасту с колесом, было больно смотреть.

– Видите, мастер, как она злится?

– Неужели? – озадаченно спросил Пол.

– Экберн, – пояснил мельник, – он нынче слишком стремительный, а ведь оттепель началась всего несколько часов назад. Разве не ясно, мастер, что весь этот снег, что накапливался неделями, растает и стечет в реку, и все понесется вниз, быстрее и быстрее?

Пол подумал над его словами:

– Но это ведь хорошо? Тем мощнее будет работать мельница.

Мельник кивнул и продолжил:

– Верно, пока так и есть. Но там, – он указал на истоки реки, – есть два или три притока, ручьи, да еще дамба Уэйка, которая связана с водохранилищем для мельницы Уэйка. Неестественно, – сказал он, с отвращением смотря на мельничное колесо, – вмешиваться в течение реки, особенно такой милой и чистой, какой могла бы быть христианская душа. Эту реку я знаю с детства, я с ней – в ней – играл, мастер, много раз я спотыкался, но она всегда выносила меня целого и невредимого на отмель. Ну...

– Да, конечно, – прервал его воспоминания Пол, – но что страшного в оттепели?

– Ну, мастер, это же ясно – когда напор воды на дамбу станет слишком силен, она, скорее всего, рухнет, и если мельничное колесо не сможет вращаться с такой бешеной скоростью, оно разлетится.

– И ничего нельзя сделать?

– Я сделаю все, что смогу, конечно, я слежу за рекой, как ястреб, и открою все шлюзы, на всю высоту, чтобы вода проходила как можно скорее, но если рухнет дамба... – он покачал головой, – плохо дело, мастер, не буду вас обманывать.

Вот новая проблема. Этой ночью Полу снилась мчащаяся вода, а на следующее утро он поскакал по грязи и слякоти на мельницу, проверить уровень воды. Разница была видна невооруженным взглядом – если вчера Экберн был полноводной рекой, чье дело – вращать мельничное колесо, то сегодня он казался рассвирепевшим зверем. На поверхности потока виднелись островки пены и медленно вращавшийся мусор. Мельничное колесо крутилось еще быстрее, и даже Пол, поднимаясь по ступеням лестницы к верхней площадке, мог слышать, как оно стонет. Мельник был явно встревожен:

– Если она останется такой же, то еще ничего, – заметил он. – Но заслонки открыты практически полностью, и я ни за что не отвечаю, если дамба рухнет. Река несет такие вещи, каких я не видал раньше – сегодня, например, проплыла собака, чудом не застряв в шлюзе. Посмотрите на эти сучья и ветки – я целый день тружусь тут с шестом, проталкивая их внутрь.

Пол посмотрел вниз и вздрогнул: сегодня вид черного, бешено вращающегося колеса был страшен, а бушующая вокруг него вода казалась желтоватой и маслянистой, клочья пены напоминали обнаженные клыки. Пол решил не возвращаться домой – если колесо разрушится, то его замена будет стоить больших денег. Только бы дамба выдержала – и почему она должна рухнуть?

– Плохо построена, мастер, вот почему, – ответил мельник, – говорят, ее строил голландец, а откуда ему знать норов наших рек? Я не дал бы за такую дамбу и ощипанную ворону, во всяком случае, не за то, что она выстоит против такого паводка.

В обед к мельнице приехала со своей камеристкой Елизавета, навещавшая больных в деревне неподалеку. Ее взволновал вчерашний рассказ Пола о реке и паводке.

– Кажется, дело плохо, – сказал ей Пол, – мельник считает, что дамба рухнет, а тогда разлетится мельничное колесо.

Елизавета встревожилась:

– Конца нет бедствиям от этой оттепели – когда потеплело, пошли туманы, а вы знаете, как туманы вредны. Я боюсь, что до конца недели множество народу заболеет лихорадкой.

Пол огорчился:

– Тебе следует самой поберечься, Елизавета, ты слишком много работаешь и так ослабла. Если в деревне пойдут лихорадки, лучше тебе там не появляться, ты не справишься с лихорадкой в таком состоянии.