Темная роза

Летом 1546 года король опять отправился в поездку, и опять двор королевы жил на сундуках, переезжая в суматохе с одного места на другое – в хорошо организованной суматохе и столпотворении повозок, вьючных животных, складной мебели. Предполагалось отправиться на север, и Нанетта уже рассчитывала повидать, пусть и ненадолго, родных, но путешествие оказалось слишком сильным испытанием для королевского здоровья, и, добравшись до Виндзора, король почувствовал себя не в силах ехать дальше. Здесь его состояние несколько улучшилось и он даже немного поохотился – Виндзор был его любимым загородным дворцом. В остальное время он по двенадцать часов в сутки работал, запершись со своими клерками, принимал послов, читал и писал, посадив на длинный тонкий нос очки в тонкой золотой оправе. До ноября двор оставался в Виндзоре, а затем вернулся в Уайтхолл, чтобы король мог принимать лечебные ванны.

В канун Рождества король был повержен вторым ударом, а когда он пришел в себя, всем стало ясно, что конец близок. При дворе воцарилась напряженная атмосфера, под внешним спокойствием бродили шепотки, страх сочетался с возбужденным ожиданием, кое-кого видели в недолжных местах в недолжное время и, наоборот, не видели в надлежащее время в месте, где они должны были присутствовать. Туда-сюда сновали курьеры, оглядывающиеся вокруг заговорщицки, а ночная тишина то и дело нарушалась шагами или обрывками разговоров.

Это напомнило Нанетте атмосферу того ужасного дня, когда они с королевой Анной ожидали ареста. Ей хотелось вернуться домой, в Йоркшир, но это было, конечно, невозможно – даже если бы она могла уехать сама, Екатерина не отпустила бы ее. В такое время королеве хотелось быть окруженной друзьями.

Глава 28

Тишина установилась во всей стране, когда пришел январь. Вскоре после Нового года очередной удар уложил короля в постель, двор королевы по совету докторов переместился в ее покои. Король еще бодрился и принял, четырнадцатого января иностранных послов, а девятнадцатого приказал казнить графа Сюррея, хотя всем было очевидно, что он умирает. Партия Сеймура тихо ликовала – подстроенное ими падение Сюррея, на основании того, что он изобразил на своем гербе английских леопардов, повлекло заключение в Тауэр и герцога Норфолка. Если бы удалось убедить короля подписать смертный приговор и ему, то это был бы сокрушающий удар католической партии.

Но король слабел и, хотя еще цеплялся за жизнь, уже не мог писать или заниматься делами. Беспомощный, Генрих был погребен в горе своей плоти, то и дело просил пить, чтобы утолить пробужденную лихорадкой жажду. Недавно приближенный к королю член Совета сэр Энтони Денни ежедневно приносил королеве и ее фрейлинам бюллетени о состоянии здоровья короля – больше о них никто и не вспоминал. Рано утром двадцать седьмого января он пришел сообщить королеве, что король пережил новый удар.

– Теперь это только дело времени, мадам, – объявил он, – я счел необходимым сообщить его величеству, что доктора рекомендуют ему приготовиться к концу, и спросил его, не хочет ли он видеть кого-либо из духовных лиц. Он ответил, что хочет видеть только Кранмера, и то не сейчас.

– Не ждите, Денни, – ответила Екатерина, – пошлите за Кранмером сразу же если хотите, скажите, что я приказала это. Король переменит свое решение, как только увидит его.

– Мадам, мастер Кранмер сейчас в Кройдоне, и я полагаю, что лучше всего послать за ним курьера.

Королева подала ему руку для поцелуя:

– Милый Денни, вы настоящий друг. А кто сейчас с королем – я имею в виду, кроме членов Совета? Кто из его друзей?

Это различие прозвучало горько. Денни слегка сжал руку королевы:

– Там Уилл Сомерс, мадам. Он сидит на полу у постели, так что королю довольно повернуть голову, чтобы увидеть его. Они иногда разговаривают, но Уилл так плачет, что трудно разобрать его слова.

– Бедный Уилл... А король не спрашивал обо мне, Денни? Мне нужно посетить его?

– Нет, мадам, о вас он не спрашивал.

– Но он упоминал обо мне? Произносил мое имя? Денни покачал головой.

– По-моему, – тихо произнес он, – король не понимает, где он и какой сейчас год. Все, что я могу разобрать из его речи, относится к прошлому.

– Понятно, – сухо сказала Екатерина, – тогда, Денни, лучше вам вернуться к нему. Спасибо, что вы рассказали мне обо всем. Вы сообщите мне сразу, если... если что-то случится? Или если король призовет меня?

– Конечно, мадам, не сомневайтесь, – заверил ее Денни и удалился.

Екатерина долго молчала, а потом подняла взгляд на сидящих рядом фрейлин. Среди них были ее сестра и падчерица, но она обратилась только к Нанетте:

– Я рада, что хотя бы Уилл там. Если бы с ним был Томас...

– Он не останется один, – заверила ее Нанетта.

– Только эти двое, из столь многих. Он пережил всех своих друзей.