Темная сила Вселенной

Большего контраста с той помпой, с которой преподносил себя Великий Бендини, и представить себе было невозможно, подумала я с одобрением. Это таинственное существо заинтриговало меня куда больше незадачливого иллюзиониста. Разумеется, я не могла быть уверена, что замечу волшебство, которое оно будет творить, — драпски не использовали никакого способа вербального оповещения тех зрителей, кто был лишен обоняния.

К счастью, на Коупелапа нашло поэтическое настроение.

— Обрати свой взор, о Непостижимая, на этого мужественного рагерена. Он первый из них, кто отважился покинуть свою родину.

— Он единственный рагерен, который отважился покинуть свою родину, — поправил капитан Макайри. Я заметила, что, возвысившись, бывший лекарь ничуть не утратил своего докторского такта.

— А где она, их родина? — поинтересовалась я, глядя на экран, но думая исключительно о том, как бы выжать из своих драпсков побольше информации. Я никогда ничего не слышала о рагеренах. Моргану приятно будет первым из людей узнать о новой разумной расе. Я уже размечталась об эксклюзивном праве торговли чем-нибудь эдаким, что производили рагерены, и о новых фитингах для двигателей малой тяги по правому борту «Лиса».

— Хеерии, разумеется, откроют столь ценные сведения лишь своему собственному племени — или тому, которое сегодня добьется главенства. Роль, которая, как макии свято верят, благодаря тебе достанется нам, о Непостижимая.

«Великолепно», — сказала я себе, испепелив самодовольных поганцев убийственным взглядом.

— Чего вы…

Я уже открыла рот, чтобы произнести «хотите», как что-то произошло.

Я ощутила это, и в тот же самый миг драпски — весь амфитеатр — в одном порыве вскочили на ноги, причем хохолки всех трех племен нацелились на неподвижный комок в середине сцены. Как будто волна прокатилась через м'хир, краешком задела мое восприятие и бесследно скрылась из виду.

Хотя… не совсем бесследно. Я ощутила на щеках влагу и утерла слезы. Волна оставила у меня привкус тоски и горя. И даже больше. Теперь я знала — и подозревала, что все драпски тоже знают, — существо внизу умирало. Это появление на их Состязании стало для него последней каплей.

Я не рассуждала. Не строила планов. Я просто внезапно разозлилась. И, не долго думая, рванулась в м'хир…

Хотя очень удивилась, когда у меня все получилось и я оказалась на овальной сцене, в шаге от угасающего рагерена.

Я подошла к нему, не позволяя его огромному размеру и странным очертаниям под шелковым покрывалом сбить себя с толку и помешать сделать то, что я считала единственно правильным. На этот раз драпски зашли уж слишком далеко. Не следовало им запирать на своей планете этого беднягу. Кстати сказать, эти самые драпски сейчас застыли в комически остолбенелых позах, и ни один, казалось, даже не дышал. Тем лучше. Я была в таком настроении, что не потерпела бы ни насилия, ни уговоров.

Очень осторожно я приподняла угол покрывала. Под ним оказалась пульсирующая масса, такая темная, что невозможно было определить цвет, с какими-то проблесками — не то капельками влаги, не то чешуйками. Трудно сказать. Я задумалась, где лучше за него взяться, но вопрос отпал сам собой: щупальце-рука вновь появилось, колыхнулось на уровне моих глаз — и опустилось всем своим поистине сногсшибательным весом мне на плечо. Мне пришлось поднапрячься, чтобы не согнуться под его тяжестью, а чтобы усмирить охваченные неожиданным энтузиазмом волосы, которые принялись хлестать меня по лицу, понадобилось задействовать обе руки.

Но это прикосновение было всем, что мне нужно. Я открылась навстречу м'хиру и отыскала еле теплящийся огонек — все, что оставалось от рагерена. Он готов был вот-вот угаснуть, доведенный почти до безумия неловкими действиями драпсков, — хотя я не сомневалась, что ими руководили самые благие побуждения. Но они не знали, что это существо не может прожить без своих сородичей, что ему нужно их постоянное присутствие и взаимная поддержка. И эта тоска, эта отчаянная необходимость, которую я уловила в мелодичных мыслях рагерена, едва не заставила меня зарыдать от той пустоты, которая зияла в моей собственной душе.

От этого было лишь одно спасение. Существо подсказывало мне, что делать, по-настоящему умоляло меня, и я согласилась.

Я собрала всю свою силу до последнего и толкнула умирающее существо в м'хир, вместе с ним пытаясь отыскать дорогу к его дому. Шелк с легким шелестом опал на землю, и, внезапно освободившись от давившего на мои плечи бремени, я упала на колени.

Ни я, ни другие клановцы так не путешествовали, думала я, в то время как часть моего существа сопровождала рагерена в его пути. Вместо того чтобы раствориться там или начать барахтаться, он, похоже, вбирал в себя окружавшую нас обоих силу, готовился — и неожиданно нырнул в непроницаемую тьму, как рыбка в океан, и я в тот же миг перестала ощущать его.

Я высвободилась и вновь начала видеть то, что происходило в амфитеатре. Оказывается, я стояла на полу на четвереньках и тяжело дышала — напряжение не прошло даром.

Слышала я лишь свое дыхание — и больше ничего.