Темная сторона демократии: Объяснение этнических чисток

5. Сеттльменты, не нуждающиеся в местной рабочей силе. Поселенцы обрабатывали землю сами или с помощью батраков, но не из туземного населения. У Филдхауса и Фредриксона это называется чистой поселенческой колонией, впервые появившейся, как они считают, у англичан. Макс Вебер полагает, что на протяжении всей истории «сельские общины завоевателей» стремились к уничтожению аборигенов (Weber, 1958: 165). Европейцам была нужна плодородная земля, а она уже была занята. Если туземцы были охотниками и собирателями, для поддержания жизни они нуждались в очень больших территориях. И хотя Северная Америка — это огромный континент, белые переселенцы разрушали естественную природную среду, единственную кормилицу коренного населения. И поскольку экономика колонистов была значительно продуктивнее, чем у туземцев, новые хозяева земли всегда имели материальные возможности для дальнейшей экспансии и этнических чисток. Именно на колониях такого типа мы и сосредоточим внимание в этой главе. Именно этот тип колонизации приводил к массовому уничтожению людей.

Но даже и в этом случае могли существовать два типа умеренных чисток. В первом случае территорию можно было разделить, чтобы два сообщества жили сегрегированно. Европейцы, естественно, захватывали лучшие земли, но не обрекали при этом туземцев на смерть. В ту эпоху это называлось протекцией или резервацией. Во втором случае туземцы могли ассимилироваться в качестве мелких владельцев или наемных работников. Если их общество было социально стратифицированным, туземная аристократия сливалась с белой элитой, что, конечно, не распространялось на широкие массы. Оба экономических варианта были возможны.

Политический фактор

Политический фактор играл не последнюю роль в судьбе коренных народов. Поселенцы и торговцы не всегда претендовали на владение землей как территорией под своей юрисдикцией. Но если у них появлялось желание застолбить за собой землю на вечные времена, они объявляли ее землей своего отечества. Высадившись на берег, европейцы водружали флаг и обращались к туземцам с длинной речью на совершенно непонятном им языке, смысл которой сводился к тому, что отныне эта земля принадлежит Короне (или Республике). И если пришельцы провозглашали себя хозяевами, а туземцы сопротивлялись, это могло привести к столкновениям. Впрочем, часто европейцы физически не могли навязать свое желание силой. Три типа геополитической экспансии приводили к высоким уровням насилия.

1. Экстерриториальность. Европейцы не могли завоевать своих самых могучих соперников — Китай, Японию, Османскую империю. Но зато они могли добиться экстерриториальных привилегий для своих граждан на чужой земле с тем, чтобы их торговцы и предприниматели не подчинялись местной юрисдикции и обретали преимущества в конкурентной борьбе. Часто это приводило к значительному насилию, достаточно вспомнить китайские опиумные войны. Но этнических чисток это не провоцировало, поскольку туземцы считались выгодными торговыми партнерами и потребителями. Феномен экстерриториальности мы рассмотрим в пятой главе, где речь пойдет об Османской империи.

2. Непрямое управление. Европейцы могли завоевать территорию, как правило, с помощью пятой колонны, но не были в состоянии управлять ею сами. При таких обстоятельствах они ограничивались непрямым управлением или протекторатом. Национальная элита сохраняла право на власть, выказывая сюзерену все необходимые знаки почтения и послушания. Непрямое управление предполагало компромиссы, ограниченное насилие и умеренные чистки. Впоследствии новые поколения переселенцев оказывали более жесткое давление на местную администрацию, стремясь расширить свои права.

3. Прямое управление. Там, где европейцы чувствовали свою силу, они настаивали на прямом правлении, добиваясь полного подчинения и вождей, и народа своей власти и законам. Это происходило всякий раз, когда новую территорию начинало осваивать значительное количество переселенцев, заявлявших: «Это наша земля, и правим здесь мы, народ». Аборигены, конечно, народом не считались. Это приводило к ожесточенным войнам за одну и ту же территорию (см. тезисы 3 и 4).

Но какой бы военной мощью ни обладали колониальные правительства, они применяли ее ровно в той мере, чтобы завладеть территорией, а не уничтожить всех туземцев. Им были нужны налоги и солдаты. Поэтому если колонисты по собственному произволу начинали подчистую вырезать аборигенов, перед местной администрацией вставала дилемма. Им приходилось исполнять роль миротворцев между жаждущими крови переселенцами и умеренной в этом вопросе церковью (см. далее). Поселенцы устанавливали свои законы на фронтире — самых дальних пограничных землях, до которых просто не могло дотянуться центральное правительство. Именно там de facto создавалась поселенческая демократия, которая потом оформлялась de jure. Ни то, ни другое не сулило аборигенам ничего хорошего.