Темная сторона дороги (сборник)

Я тоже подходил к домам но, в отличие от Алого, старался к ним не прикасаться. Пару раз я даже заглянул внутрь, когда друга не было подозрительно долго. Ничего интересного там не оказалось. Только обваливающаяся отсыревшая штукатурка, лужи, какие-то обломки, ветошь, рухлядь. Да еще холод, ползущий от снежных куч, смерзшихся в гладкие ледяные горбы. Бараки пахли сыростью и запустением. Всякий раз я находил Алого, застывшего над какой-нибудь старой ерундой, вроде опрокинутого деревянного табурета или вороха вымокших газет. Удивительно, но он ничего не брал, даже не двигал с места. Видно, все же чувствовал что-то.

У последнего то ли сарая, то ли гаража я не выдержал:

– Алый! – Серега не отреагировал, увлеченно разглядывая окно, скалящее поломанные прутья металлической решетки. – Алый?! Ты оглох, что ли?!

– А? – Серега вскинулся, словно очнулся ото сна.

– Бэ! – разозлился я. – Глухих везут, поедешь?

– Куда? – не понял Серега.

– Домой, блин! Посмотрел? Доволен? Поехали назад! Может, твоим предкам на тебя начхать, а мои мне уши оборвут!

Вообще-то я врал. Родители вряд ли хватятся меня раньше девяти вечера. Сейчас же было, вероятно, часа четыре. Но прямо сказать, что я отчаянно, до дрожи в коленках трушу, не поворачивался язык. Даже лучшему другу, даже один на один. Нормальный пацан никогда не признается, что испугался, словно какая-нибудь девчонка!

– Аааа… – протянул Серега и неожиданно сказал: – Слушай, старик, ты прав. Надо идти. А то я тут бесконечно буду ползать.

Украдкой я облегченно выдохнул. Серега с сожалением посмотрел на последнее не осмотренное здание. Делать там, по сути, было нечего: единственный вход перекрывала рухнувшая крыша. Возле забитого сгнившей доской проема стояла пустая бутылка из-под «Советского шампанского». Подняв с земли крупный камень, Алый прицельно запустил его в бутылку. На прощание.

Все прошлое лето мы играли в городки возле детской площадки, пока кто-то не стырил наши едва живые пластмассовые кегли. Так что бутылку Алый снес легко, первым же броском. Толстое зеленое стекло выдерживало, наверное, прямое попадание ядерной бомбы – бутылка лишь недовольно зазвенела, закрутившись на выбеленном щебне. Похожая на обезумевшую часовую стрелку, она вертелась, то и дело выцеливая нас пушечным жерлом горлышка. И когда наконец остановилась, указывая где-то на четверть девятого, из-за барака появились они. Внезапные, как привидения из Серегиных россказней, и почти такие же пугающие.

Детей в Алыкеле было не слишком много, и такой роскоши, как выбор компании по возрасту, позволить себе они не могли. Из семи мальчишек, серьезных, собранных, сжавших кулаки и обветренные губы, парочке было лет по пятнадцать-шестнадцать. Еще трое явно были нашими одногодками, а оставшиеся двое вместе тянули лет на одиннадцать. Самый младший тащил за хвост мокрую измочаленную игрушку – то ли песца, то ли лису.

Алый сообразил гораздо быстрее меня. Быстро нагнулся и выпрямился вновь, сжимая в обеих руках по угловатой острой каменюке. Незнакомые мальчишки, начавшие было брать нас в кольцо, остановились. Не испуганно, а скорее заинтересованно. Маленькие хищные зверята, удивленные, что жертва решила сопротивляться. Наконец один из старших, длинный и лохматый, под битла, жестко спросил:

– Вы че здесь шляетесь, уроды?

Живой голос живого мальчишки. Никакого не призрака. Я облегченно улыбнулся.

– Х*ли ты лыбишься? – с угрозой проворчал второй старший, сбитый крепыш с квадратной челюстью. – Какого хрена вы сюда приперлись? Это наше место.

– Ты его купил, что ли? – с вызовом пискнул Алый.

Голова моя втянулась в плечи. Такой подставы от друга я не ожидал. Еще секунду назад у нас была возможность уйти. Промолчать, развернуться и тихонько двигать восвояси, терпеливо снося издевки и насмешки, которые неизбежно полетят нам вслед. Но Алый только что самолично эту возможность похоронил.

– Кеш, зырь, какая мелочь борзая! – Лохматый пихнул локтем крепыша. – У пацанов, кажись, здоровья – вагон!

– Ща разгрузим! – с готовностью пропищал малек с игрушечным песцом.

Компания радостно загоготала.

– Рискни, разгрузи, глиста в скафандре! – Серега замахнулся камнем и заорал: – Ууу, падла! Башку проломлю!

Мальчишки отшатнулись. Даже старшие отступили на полшага и тут же принялись подбирать с земли камни покрупнее. Один из малышей метнулся к ближайшему бараку, откуда вернулся уже с охапкой палок. Стало совсем не до смеха. Алый опасливо опустил занесенную руку и попятился. Кажется, он наконец осознал: мы с ним у черта на куличках, в окружении обозленных чужаков. Договориться уже не выйдет. Драться – не вариант. Убежать? Успеем ли?..

– Тааак, что за шум, а драки нет? – раздался грубый, охрипший от папирос голос.

Мы не поверили своим ушам. Помощь пришла откуда не ждали. По улице медленно, вразвалочку шел пузатый дядька, в мешковатых, испачканных машинным маслом штанах, и распахнутой телогрейке. Растоптанные кирзовые сапоги скребли щебенку, точно их хозяину было лень поднимать ноги. Лысина блестела на солнце, густые пшеничного цвета усы воинственно топорщились.