Темная сторона дороги (сборник)

– А че, она так в моей куртке и слиняла? – спросил я.

– Ага, – наперебой закивали друзья-сволочи.

– У тебя хоть там в карманах документов не было? – спросил вдруг Петруха.

Вот тогда-то и надо было понять. Елкины, куда ж мне? В карманах, кроме ножа (да и он там оказался случайно), ничего не было. Я ж куртку-то только на свадьбу впервые надел. Модник, елкины. Надел, это еще громко сказано. В руке протаскал, да она на стуле провисела, а потом вот и девице сгодилась под дождем, значит. Расстроился я, конечно, маленько, но не побежишь же по деревням в поисках рыжей девицы в цветастом сарафане и моей куртке. Махнул я тогда на это рукой, от жены так и так влетит, куртка просто до кучи будет.

Да, все так и было. А потом эти паскудники умерли. Через месяц или около…

Мы с попутчицей снова оказались в кабине. Она была в моей джинсухе, испачканной с левой стороны кровью. Мы сидели молча, глядя прямо перед собой, будто два приятеля под впечатлением от просмотренного ужастика. Мне хотелось спросить ее, о многом хотелось спросить, но я боялся открыть рот. Боялся произнести хоть слово. Каждое из моих слов могло стать последним. Но все же спросил:

– Чего ты хочешь?

Молчание.

– Что я тебе должен?

Снова тишина.

– Ведь я тебе ничего не сделал.

– Именно поэтому ты все еще и живешь, – ответила она.

Я снова замолчал. Я понял, за что они умерли, и почему сердце – одного тромб успокоил, другого шампур с прилипшими кусочками подгоревшего мяса. Зуб за зуб, что называется. Но непонятно было, я-то ей зачем. И, самое главное, я все еще не знал, как ее зовут.

Она будто прочитала мои мысли… хотя что тут скрывать, ведь так оно и было. Существо, способное показывать прошлое, непременно может читать мысли. По законам, елкины, жанра. Под нос, значит, сунула мне листок. Тот самый, из бардачка.

Ефимова Нина Аркадиевна. Значит, Нинка она. Я все еще в надежде, что сон это, розыгрыш, елкины, вчитываться в бумажку стал. Дата рождения мне без надобности (я ведь видел – молодая, красивая), так, глянул вскользь, что родилась в поселке Белый Яр Ачинского района Красноярского края 16 августа. Меня интересовало другое. Канцелярское «умер(ла)» манило больше всего. Умерла 21 августа 1993 года, п. Белый Яр Ачинского района Красноярского края. Я отложил документ. Все верно. А мы были на свадьбе в Нагорново, в трех километрах от Белого Яра. Все совпадало. Вот такая мистика, елкины.

– Ну и что дальше? – не выдержал лохматый. В этот раз на него никто не шикнул. Всем было интересно услышать продолжение, а пауза слишком затянулась.

– Ну и что дальше? – будто передразнив молодого, произнес Семен. – Я повернулся к Нине и отдал ей ее последний документ.

– Поехали, – просто сказала она.

Я не стал спрашивать, куда и зачем. Я вел машину, словно во сне, не глядя на дорогу. В голове мелькали странные картинки. Петруха, схватившийся за сердце в душном салоне своей «копейки» под песню «Позови меня в ночи». Санька, упавший на колени с шампуром в груди под песню «Я не буду тебя больше ждать». Нина, лежащая на берегу пруда под песню… Потом все смешалось – музыка, крики, автомобильные сигналы, мертвецы и живые.

Наконец «КамАЗ» остановился. Сам, без моего участия. Мне казалось, что я им не управляю уже давно. Я был в обществе мертвецов где-то там, далеко, где звучали песни Сташевского.

Нина выпрыгнула из кабины и, повернувшись ко мне, сказала:

– Помоги мне!

Я, не раздумывая, подчинился. Да, именно подчинился, потому как никакого желания помочь ей от чистого сердца у меня не было. Она будто заставляла меня. Я вслед за ней подошел к кузову, откинул уже открытый тент и вытащил пустой гроб. Прежде чем забраться в кузов, я огляделся – мы стояли напротив кладбища. Гроб, елкины, действительно был пуст, потому как его хозяйка шла впереди меня.

Когда она привела меня к разрытой могиле, я даже подумал, что сейчас запоет Сташевский «Нет у меня друзей и нет врагов», но тишина не отозвалась ни единым звуком. Нина улеглась в гроб и сложила на груди руки. Я ждал то ли приказа, то ли наказания.

– Ну все, – сказала вдруг Нина. – Проводил. Обещал и проводил. А теперь толкай.

– Чего? – Я не понял, чего она хочет.

– Толкай гроб вниз.

– Я не могу… – прошептал я.

«Ты же жива!» – едва не вырвалось.

– Толкай! – взревела девица. – А то закончишь как твои дружки!

– Хорошая мотивация, – вставил свое слово лохматый Леха.

– Да, – кивнул Семен. – Я столкнул гроб вместе с покойной в яму. При этом тело девушки выпало, привалившись к стенке могилы. И я увидел, что не девушка это вовсе, а старуха. И вместо сарафана черные одежды на ней. Когда старуха открыла глаза и попыталась встать, я бросил вниз крышку гроба. Может, она перевернуться решила и лечь удобней, не знаю, проверять не стал. Схватил валявшуюся рядом лопату и начал засыпать яму. С последним комком земли, упавшим на могильный холмик, я пришел в себя. Я стоял среди могил поздней ночью с лопатой в руках, словно осквернитель или еще кто. Меня охватил ужас, я отбросил лопату и со всех ног бросился бежать к своему КамАЗу.