Темная сторона души

Он замер под окном, прислушиваясь к голосам. Голоса были приглушенные, испуганные. Правильно, так и должно быть. Он отогнал от себя мысли о том, до чего приятно было бы подмять под себя ее загорелое тело, запустить пальцы в рыжие волосы, заставить ее запрокинуть голову и рыдать, умоляя его отпустить, не бить ее. Эти мысли можно будет впустить потом, когда он целиком насладится тем, что собирался сделать, а сейчас они только отвлекали его – из-за них ладони у него неприятно потели, а между ног начинало ныть сладко и тяжело. Потом, потом, когда он вернется домой. А сейчас…

Маша сидела на табуретке, Ирина – на стуле, а Димка с Костей пристроились на кровати. Везде горел свет: когда они убедились, что в доме никого нет, кроме них, Ирина зажгла даже ночники и настольные лампы. И сейчас все вчетвером сидели в комнате Ирины.

– Ты уверена, что слышала шаги? – в третий раз спросила Маша, поворачиваясь к девушке.

Ира сидела, завернувшись в одеяло. Конечно, нужно было отправить детей по кроватям, но после пережитого страха Маша и сама не смогла бы уснуть. Она никак не могла поверить в то, что шаги Ирине почудились, что она зря кралась с ножом по темному дому, ожидая каждую секунду нападения.

– Кажется, да, – ответила та не очень уверенно. – Понимаете, тетя Маша, я ведь спала… – добавила она извиняющимся тоном.

Маша понимала. Конечно, Иришка спала, а во сне могла увидеть все, что угодно. Значит, сейчас все было в порядке. Они уже выяснили, что дверь оставил открытой Димка – мальчик повинился сам, как только узнал настоящую причину того, почему они крадутся по дому из комнаты в комнату в два часа ночи.

– Тетя Маша, я на улицу выходил, – тонким голосом проговорил он, дергая Машу за подол рубашки.

– Как?! Зачем?! – не поверила она.

– Хотел желание загадать, – чуть не плача, признался Димка. – Ирка рассказывала, что скоро звезды начнут падать, и можно…

Он всхлипнул и замолчал. Маша молча смотрела на него, поражаясь тому, каким уязвимым растет у Вероники сын. Представила своего Костю семилетним, выходящим ночью на крыльцо, задирающим голову к темному небу… и сердце сжалось от жалости.

– А ты не боялся? – спросила она, ободряюще положив ладонь на его худое плечо с выпирающей косточкой.

– Боялся, – шепнул себе под нос Димка. – Сначала. А потом не очень. Но звезды все равно не падали, – прибавил он и враждебно посмотрел на сестру. Она виновата во всем произошедшем! Если бы не она, то он не оставил бы дверь открытой, и тетя Маша не испугалась бы так, не разбудила бы их ночью.

Ирка пожала плечами и отвернулась. Дурачок малолетний, надо же! Хорошо еще, что и в самом деле никто в дом не залез.

– Слава богу, что никто в дом не забрался, – вздохнула Маша, почти дословно повторив мысли девочки. – Давайте спать ложиться, а то до утра просидим.

Ирина кивнула и поднялась со стула, Костя, потягиваясь, слез с кровати. Подошел к окну и отодвинул занавеску.

– Смотри, мам, ничего не видно, – удивился он, как будто ожидал увидеть яркое солнце. – А в Засорине ночью было не так темно.

– В Засорине напротив каждого дома фонари торчали, – устало объяснила Маша. – А здесь один работающий фонарь на всю деревню, да и тот возле магазина. А в остальных лампочки перегорели триста лет назад. Поэтому и темно.

Она взглянула на Димку и хотела сказать ему, что звезды будут падать в августе, нужно всего лишь подождать месяц с небольшим, но заметила выражение его лица и замолчала. Мальчик смотрел в окно, от которого Костя уже отвернулся. Рот его был приоткрыт, на лице застыло выражение ужаса. Проследив за его взглядом, Маша вскрикнула.

Со стороны улицы к стеклу плотно прижималась растопыренная пятерня. Она медленно сползала вниз по стеклу, оставляя за собой темный след. Маша резко вдохнула, а в следующую секунду ее оглушил визг Ирины, увидевшей то же, что и она.

Глава 14

След он стер – на этот раз торопливо, боясь, что на визг сбегутся соседи. Почему-то он не ожидал, что женщина начнет визжать, и был очень разозлен. Он-то составил целый план, как будет доводить ее до ужаса, до молчаливого отчаяния, и был страшно им доволен. Ему нравилось представлять все заранее, расписывать по минутам, что будет делать он и что будут делать они. Воображал, как женщина начнет метаться по комнатам, как все станут шарахаться от окон, прижимаясь друг к другу и потея от страха.

А вместо этого пришлось стирать оставшийся на окне в комнате след, потому что в самый неподходящий момент ему вспомнился старый фильм, в котором преступника находили по отпечаткам на стекле. Удовольствие было испорчено. Еще неприятнее ему стало тогда, когда в памяти всплыл вечер около старой бани. Он отчетливо помнил, что приложил руку к крошечному, запотевшему изнутри окошку, а потом просто убрал ее, и на том месте, где была рука, остался жирный след, хотя до этого он не ел ничего жирного – ни рыбы, ни сала.