Темная сторона города

– Потом бабушка до конца своих дней утверждала, что спас ее дед. Что именно он – мертвый – посадил биплан на воду озера. Я думаю, это была счастливая случайность. И не единственная. Мой отец – и соответственно я – появились на свет просто чудом. «Мустанг» легко мог приводниться на середине озера Мичиган… Но я и без того не представляю, как бабушка – в длинном неудобном платье, с пробитым пулей плечом и шестинедельной беременностью – смогла проплыть в темноте четверть мили до берега. Но проплыла… А самолет вместе с дедом навсегда остались на дне Мичигана. Бабушку подобрали на берегу в бессознательном состоянии и отправили в больницу – потом она даже не смогла точно вспомнить место посадки. А я раз в год опускаю венок на волны Мичигана…

– Впоследствии ваша бабушка вышла замуж за человека по фамилии Николсон? – спросил Лесли.

– Нет, она больше не вышла замуж. Но ни с Монлезье, ни с Кэппулами никаких дел иметь не желала. Жила под девичьей фамилией своей бабушки по материнской линии.

Кеннеди спросил:

– Почему же ваша ветвь клана – вернее, двух кланов – не объявилась позже, после смерти Саллини и вашего прадеда Кэппула? Оба семейства до сих пор пребывают в неведении… И почему вы считаете, что имеете права на бриллианты? Разве брак вашей бабушки и деда был официально зарегистрирован?

– Был. Тогда, во время первого их путешествия на «Мустанге». А насчет неведения обоих кланов – вы ошибаетесь. Лет пять назад ко мне приезжал один из Монлезье. Все рассказал и объяснил: и про колье, и про завещание Ревекки Кэппул, и про мои права на бриллианты – раньше я этого не знал. У Монлезье даже якобы имелась копия свидетельства о браке, выданного мэрией маленького городка (точное место он не назвал) – у бабушки, естественно, этот документ не сохранился. Предлагал начать процесс по вступлению в права наследства – причем соглашался предоставить собранные им документы за немалую долю стоимости колье…

– Это был историк Монлезье-Луер? – спросила я, не сомневаясь в ответе.

– Да. Я отказался иметь с ним дело. Посчитал, что раз бабушка навсегда отказалась и от родни, и от этих проклятых бриллиантов, то и мне не стоит связываться… И, знаете, потом жалел. Часто жалел. Когда думал, что можно было сделать в клинике на эти миллионы…

Зачем он все это говорит? – билось у меня в голове. Неужели так уверен, что не осталось никакого следа, никакой улики, никакого свидетеля? Или выкладывает то, что мы можем и сами раскопать, чтобы скрыть главное?

А еще я подумала, что была не совсем справедлива к покойному историку. Не только огромные деньги толкнули этого романтика на преступление. Он один знал, как трагично закончилась красивая история о небесной (в прямом смысле – небесной) любви и о чудесном воссоединении влюбленных… И великий патриот рода Монлезье очень хотел, чтобы погибший накануне своего счастья Анри отомстил за себя. Иначе совершенно не имело смысла так долго и тщательно возиться с инсценировкой – искать очень похожий на «Мустанга» (и весьма недешевый!) самолет, имитировать его разрушения, подменять кассету в видеокамере… Достаточно было использовать любую подвернувшуюся под руку авиетку. И Небесный Доктор тогда действительно только из газет узнал бы, к чему готовил Брезмана…

Николсон продолжил:

– На самом деле то, что мы делаем, лишь капля в море… Один пример: много лет на юге Африки шла жестокая война– в Анголе, Мозамбике, Намибии… И главным оружием были мины. Противопехотные мины – не убивающие, но калечащие. Отрывающие стопу. Огромные площади до сих пор засеяны этой затаившейся смертью… А подрываются дети. В основном дети. Взрослые куда реже лезут в такие места. Завтра прибывает группа ребят из Намибии – с этой страной по ряду причин у меня самые тесные связи. Тридцать шесть мальчишек и девчонок. Мы сделаем, что можем, – они снова будут нормально ходить, нормально жить, не останутся на всю жизнь калеками… Но их тридцать шесть! Всего лишь тридцать шесть! И я знаю, что в Намибии остались тысячи маленьких инвалидов… Мне неоднократно приходилось там бывать. И смотреть им в глаза.

Да замолчи же наконец! – мысленно завопила я. Всем известно, что в Намибии тоже развит алмазный бизнес! Замолчи, сделай милость!

Я решительно встала. И обратилась к Небесному Доктору:

– Спасибо, мистер Николсон. Ваша информация очень нам поможет. А сейчас нам пора. Пойдемте, господа.

Кеннеди явно хотел что-то сказать или что-то возразить, но я глянула на него так, что он предпочел заткнуться. Иногда – очень редко – Кеннеди не рискует со мной спорить. Сейчас был именно такой момент.

Хозяин проводил нас до дверей кабинета. Прощаясь, я заглянула в его глаза и поразилась суженным, игольно-точечным зрачкам.

– До свидания, мистер Николсон, – сказала я. – Постараюсь оказать посильную помощь вашей клинике. Последний вопрос: когда вы в очередной раз вылетаете в Намибию?

– Послезавтра, мисс.

– Советую не откладывать вылет.

26

Мы вышли из административного корпуса, но не спешили идти к машине.