Темная сторона луны

Все замолчали. Мелькавшие картины окружающей зелени проскальзывали мимо и убегали вдаль. Так же как несколько строительных площадок, напоминавших скелеты среди гравия. Справа от дороги, довольно далеко в глубине, на двухэтажном здании из оранжево-желтого кирпича по фасаду были вырезаны буквы «Средняя школа Джоэль Пуансет» и дата «1920».

Алан было задумался над этим, но у него не было времени вдаваться в размышления. Меньше чем в четверти мили позади школы виднелся проволочный забор с надписями, запрещающими вход.

Слева от дороги…

Вниз по грязной дороге, извивавшейся между вечнозелеными дубами, с которых свисали щупальца серого мха, могли бы удавить их, Алан проехал через открытые железные решетчатые ворота в каменной стене. Дальше, за магнолиями, стоявшими словно часовые внутри стены, очень широкая посыпанная песком дорога длиной в пятьдесят ярдов вела вперед, к Мэйнард-Холлу.

Машина замедлила ход, Алан остановил ее, когда они были еще в некотором отдалении, и показал на четыре колонны портика.

Белые жалюзи на окнах первого этажа, увитого густыми глициниями, были опущены черные жалюзи были опущены на окошках этажом выше; маленький верхний этаж под мансардной крышей не демонстрировал вообще никаких жалюзи. Весь темный фасад поднимался навстречу заходящему солнцу, и в этот момент оно скользнуло за облако.

– Выглядит слегка холодновато, правда? – спросила Камилла, ни к кому в особенности не обращаясь. – Я… я не упоминала об атмосфере?

– О, атмосфера! – простонал доктор Фелл, что-то бормотав сам себе. Атмосфера, которая всегда в большой степени присутствует, обычно связана с давлением накопившихся эмоций; пытаюсь угадать, каких именно эмоций. (Хрумпф!) Там, справа от нас, смотрите…

Справа от них, за лужайкой, постриженной до почти невероятно ровной поверхности, почти на тридцать шесть футов тянулась к пляжу терраса, расположенная между полудюжиной тополей и стеной северного крыла Мэйнард-Холла. Ниже ее берег спускался к пенистой полосе отлива. Отделенная от обрыва только оградой из миниатюрной цепи с карликовыми столбиками высотой не больше шести дюймов, терраса в ширину была наполовину меньше, чем в длину. Посредине ее стояли железное кресло и маленький железный столик, покрашенные в зеленый цвет. Именно эта терраса привлекла любопытство доктора Фелла.

– Архонты афинские! – Он указал своей палкой. – Там не вымощено, по крайней мере, ни плиткой, ни чем-то подобным. И что это покрывает террасу? Словно песок. Она белая, совершенно белая, не похожая на серый пляж, который мы видим внизу. И все же это наверняка должен быть песок!

– Не песок, – поправил его Алан. – Это выгоревшие и раздробленные раковины устриц.

Доктор Фелл уставился на него:

– Выгоревшие и… что это такое?

– В ранних хрониках Чарлз-Тауна, – сказал Алан, – вы найдете описания оконечности полуострова, которую называют «Белый мыс» или «Устричный мыс» из-за огромного количества устричных раковин, которые там накопились. Наименование это сохранилось по сей день в названии «Сад Белого Мыса». Как рассказывают путеводители, одному из Мэйнардов в конце восемнадцатого века пришла идея использовать устричные раковины для засыпки террасы. Он положил толстый слой специально раздробленных раковин; с тех пор время от времени его добавляют…

– И садовник разглаживает его каждый день, – вмешалась Камилла. – Если это вообще интересует вас, доктор Фелл…

– Мадам, меня интересует все!

– Тогда я могу добавить одну-две истории. Посмотрите на северное крыло Холла. Почти на самый конец крыла! – Камилла довольно возбужденно показала вперед. – Видите флаг шток? Вкопанный в землю чуть в стороне от дома, по направлению к нам?

– Да?

– С этого флагштока – нет, не именно с этого флагштока, с точно такого же! Не смущай меня, Алан! – им пришлось спустить знамя Конфедерации, когда силы федералистов вошли в Чарлстон в феврале 1865 года. Мимо флагштока в конце крыла, вон там, – он махнула рукой, – пролет из деревянных ступенек вел к пляжу. А с берега, столетие назад, была построена пристань, заходившая далеко в воду. Именно туда доставляли хлопок, чтобы переправить его в большие доки в Чарлстоне.

– Сейчас я не вижу никакой пристани.

– Нет, доктор Фелл, ее не существует уже много лет, говорит Мэдж. Вниз к берегу все еще ведут ступени, хотя, конечно, я не могу сказать, подлинные ли они. И на берегу сейчас кто-то есть! – Она посмотрела на Алана. – Если там кто-то есть, отсюда, где мы находимся, их не видно, если только они не выйдут к полосе прибоя. Но секунду назад я была уверена, что слышу голоса: Мэдж, и Янси, и Рипа.

Алан коснулся ее плеча:

– Купаются ли они здесь на берегу, Камилла?

– На этой стороне острова? Нет! Мэдж говорит, здесь вода грязная. Знаете, скоро пойдет дождь. Но я лучше спущусь вниз и присоединюсь к остальным. Мэдж может понадобиться поддержка. Можно мне пойти туда?

– Посиди минутку спокойно, – сказал Алан, заводя машину. – Я довезу тебя до крыльца, и ты сможешь спуститься по знаменитым ступеням. Держись!