Темная сторона Луны

– Охотник, – произнес самый старший из пастырей. – Но кто решится им стать?

– Я. И мне нужна жизнь одного из вас. Время уходит, решайте.

– Подумай, брат, – прошептал самый старший. – Один из нас лишится жизни, но мы и так уже мертвы. А ты лишишься души. Стоит ли оно того?

– Стоит. Это не просьба, а приказ. Кто?

– Я. – Тот, что запаниковал, шагнул вперед. – Я самый молодой, для Круга это наименьшая потеря.

Все правильно, наименее ценный жертвует собой.

– Прощайте, братья, – сказали двое других пастырей в один голос. Они теперь выживут. Чудовище крестоносцев громыхало уже рядом. Самый молодой друид распахнул плащ.

Страшный кровавый ритуал превращения пастыря в охотника. Пути назад не будет. В любой битве есть этот последний шанс на победу. Но мало было рискнувших им воспользоваться. Рука Дагарикса превратилась в звериную лапу. Он ударил молодого пастыря под солнечное сплетение и одним движением вырвал сердце. Двое других отвернулись. На этот ритуал смотреть неприятно и больно.

Дагарикс вонзил зубы в еще трепещущий комок плоти. Все, обратного пути нет. Чудище выбежало на улицу, где стояли двое пастырей и охотник. Оно еще не знало, что друиды бросили на свою чашу весов последнее, что у них было, и теперь у Воинства Небесного нет шансов…

* * *

Орсо загнал обойму в «магнум» и бросил его Гюрзе:

– Три патрона, – прокомментировал он. – Хорошо уходили, корни и крона!

– А к «сорок седьмому»?[7] – деловито поинтересовалась она.

– Семнадцать штук. Пыль под ногами друида. На огнестрелку можно не рассчитывать.

– А может, где можно боеприпасами разжиться?

– Ага, подойти к друидам и попросить.

– Шороху мы навели неплохо, да? – Она тихо рассмеялась. – И ушли, как вода между пальцами.

– Вот только в ближайшие год-полтора я бы в Бремен не совался.

– А где ты так патронами затарился?

– Где затарился – там уже нет. И вообще нам сейчас надо сидеть, как мышь под веником, а не корчить из себя древний спецназ. Ножом-саблей владеешь?

– И тем и другим получше тебя.

– Кто бы спорил, я – не стану. Вот это – самое громкое оружие, которое ты себе можешь позволить. Учитывая, какая на нас идет охота, шуметь я бы не советовал. Вот.

Хансер лежал пластом. Тайви сидела в стороне, безучастная ко всему. Орсо вдруг бросился к Хансеру.

– Тьфу ты, совсем из головы вылетело! Он же кровью истечет. Тайви!

Отклика он не дождался – начал сам колдовать над ранами.

– Ох уж мне эти несущие спокойствие, – тихо ворчал он. – Этот росчерк на груди – просто садизм какой-то.

– Это мой… – Гюрза хмуро отвернулась и, словно извиняясь, промолвила: – Увлеклась я. Он вроде бы сильнее меня, даже израненный, а тут такая возможность достать – ну и воспользовалась по полной, еще и кисть подкрутила. Потому и разруб такой страшный.

– Шрамчик будет ничего себе, – кивнул Орсо, деловито зашивая рану. Хансер от боли пришел в себя, но лежал тихо. Ни одного стона, ни один мускул не дрогнул. Только пот на висках выдавал напряжение.

– Увлеклась, – вдруг сказала Тайви с ненавистью в голосе. – Любишь убивать? Грязная беспринципная тварь! Из-за таких, как ты…

Гюрза встала и потянулась к кинжалу, глаза сузились, словно она уже видела Тайви в рамке прицела.

– Сидеть, – рявкнул сквозь зубы Хансер, и девушка отвернулась, скрипнув зубами.

Орсо закончил с его ранами, присел у костра.

– Нас от алтаря отлучили, – как бы между делом, все так же отстраненно сказала Тайви.

– Знаю, меня тоже, – отмахнулся Орсо. – Хорошо хоть Луи с Аркадией на Луне. Может, хоть их это минует.

– Из-за этого Лин-Ке-Тор и погиб, – заметил Хансер. – Да и нас с Тайви чуть не прикончили после этого.

– Я не просила меня спасать, – со злостью сказала Тайви. – Мог бы спасаться. Для меня смерть – лучший исход.