Темная сторона Луны

Конечно же они явились, все. Их одежда еще помнила споротые зелено-бордовые цвета. Мне стало противно смотреть в их чванливые рожи. Конечно же молокососы не могут обойтись без старых, опытных, тех, кто додумался сдаться и сохранить цвет домена, предоставив право дохнуть за него всякому мусору.

Я поймал взгляд Джефера, и рука потянулась к шпаге, а он тут же отвел глаза. Остальные советники наперебой приводили доводы в пользу правильности своих действий. Оказывается, и нашу группу на Землю забросили, предвидя подобное течение событий. О, конечно же Джефер разгадал игру Ставра, и таким образом…

— Может, разомнемся? — перебил я его. — На шпагах, скажем, или на кинжалах…

Хансер не останавливал меня.

— В каком смысле? — спросил советник, побледнев.

— В прямом, самом прямом.

— А стоит ли ослаблять домен междоусобицами?

— Да, ты прав, это будет скучно. — Я презрительно сморщился. — У тебя меч на поясе, но знаешь ли ты, как им пользоваться? А главное — для чего? В следующий раз, предупреждаю всех вас, любой малодушный, пока не увидит моего трупа, пусть шарахается от каждой Тени.

Они поняли прекрасно и мои слова, и молчание Хансера.

И вновь был воссоздан Совет Зеленого домена. Кроме старых советников, туда вошли Святослав с Эдмундом. Они должны были присмотреть за перебежчиками. Мы посчитали, что двое этих непримиримых устрашат советников, заставят их быть осторожнее.

* * *

Подземелья замка — не совсем удачное место для собрания Совета. Но именно там они и собрались — только старшие, без наблюдателей. Четверо — Джефер, двое сильных верой, Чудин и Олег, и один повелевающий стихиями, Интар.

— Где Луи? — спросил Чудин.

— Они сейчас с Хансером, — ответил Джефер. — Но не знаю, как долго они будут говорить. Поэтому действовать надо быстро. Победу-то мы одержали, но примут ли нас остальные домены?

— Я говорил с бордовыми, — ответил Олег. — Они согласны забыть все, что произошло, все наши низшие вернутся домой.

— А цена? — спросил Джефер.

— Ты был прав: они потребовали голову Хансера. Время удобное, в замке нет почти никого из его приспешников. Джефер, что говорит наш друг?

— Его люди сделают это. Взамен — восемнадцать жизней.

— Это кто ему не угодил? — спросил Интар.

— Те дарклинги, что пошли за Хансером.

— Их я прикончил бы бесплатно. А Луи и Гюрза?

— Пусть живут. Главное — чтобы не вмешивались. У меня есть на примете трое, хорошие бойцы, Луи сдержат.

— Наш союзник даст двух несущих спокойствие, — сказал Интар. — Они удержат Гюрзу. Когда остальные вернутся, они ничего не смогут сделать. В конце концов, мы же его убьем не из злобы, а ради блага домена.

— Многие могут не понять, — возразил Джефер.

— Это не имеет значения, — сказал Олег. — Бордовые обещали три отборных легиона нам в помощь.

— Не пойму — что им сделал Хансер? — вздохнул Чудин.

— Воинство Небесное с ним не смирится, — объяснил Джефер. — Он вступил в союз с друидами и Темной стороной.

— Не он один.

— Да, но проще все списать на покойника. Тогда и остальным будет спокойнее, и вроде бы все приличия соблюдены.

— Короче, виноватый назначен и наказан?

— Если между нами, то именно так. А на самом деле просто убит тот, кто изменил Светлой стороне. Нечестивец, нарушитель закона, тот, кто отдавал приказы убивать братьев из других доменов и Светлых воителей из Воинства Небесного.

— Умеешь ты, Джефер, играть словами.

— Тебе что-то не нравится, Чудин?

— Нет, что ты. Я не хочу, чтобы меня назначили следующим виноватым. Большая политика — грязная и кровавая вещь. Лучше уж быть тем, кто жертвует, нежели кем жертвуют.

— Тогда я даю сигнал к началу?

— Давай, Джефер.

— Только еще момент, — вдруг сказал Олег. — Гюрзу и Луи возьмем живыми и отдадим бордовым. Пусть посидят под замком годик-другой. Потом вернутся, когда все успокоится, а наша власть будет прочной.

— А они согласятся? — засомневался Чудин.

— А кто у них спрашивать будет?

— Нет, я про бордовых.

— О, почтут за честь. У них и к этим двоим найдется парочка вопросов.

* * *

Ну а мы в это время сидели у Хансера. Та самая комната, в которой все началось. Та же аскетическая обстановка, бутылка водки, совсем как двое бродяг из нижних кварталов Города Ангелов. Мы пили за Орсо, Рудовоя, Аркадию, Болеслава, Этельреда, Дагера, Ярославу и многих других, о ком нынешний Совет предпочел бы не вспоминать, о ком мы не могли забыть. Их лица все так же стояли у нас перед глазами. У каждого были тысячи недостатков, но это — ерунда, никто не свят. Зато они не кривили душой, не искали оправданий своим ошибкам, они шли за тем, во что верили. И хотя бы за одно это их стоило помянуть добрым словом.

В любой победе есть привкус горечи потерь. И в заключенном мире этой горечи еще больше: ведь те, кто убивал наших, теперь придумают какое-нибудь благовидное объяснение, а мы кивнем и проглотим его. И не потому, что память у нас коротка. Просто война — это новые смерти, которые не вернут ушедших. Месть рождает только месть. Она не несет за собой никакой справедливости.