Темная сторона неба

Я кончил курить, вылез наружу и раздавил окурок о бетон. Подошел Роджерс с емкостью — отпиленным дном железной бочки. Он бросил эту штуку в тень и спросил:

— Чего это Китсон приходил?

— Попрощаться. Он отбывает.

Я поднялся по стремянке и начал выковыривать фильтр карбюратора. Наконец я извлек его и бросил Роджерсу, чтобы он промыл его. Потом через трубопровод подачи я откачал топливо так, чтобы избавиться от воды. Я пришел к выводу, что на очищенном топливе можно лететь, когда раздался голос Роджерса:

— Вон он, пошел!

Я взглянул из-под крыла. Маленький «Пьяджо» резво катился по рулежной дорожке, вздымая тремя колесами пыль и отбрасывая её винтом.

Я знал, что там никого, кроме Кена, нет. Он выбрал самый быстрый путь бегства отсюда, но зато такой, который обеспечит ему постоянный интерес к его личности со стороны наваба. Его бывшему хозяину, возможно, будет все равно, куда запропастился его пилот, но наверняка захочется знать, куда делся этот чертов самолет.

Я прошел к носу «Дака», чтобы посмотреть на взлет «Пьяджо».

Маленький «Пьяджо» пристроился за «Вайкаунтом» компании «МЕА», который ждал разрешения на взлет в начале полосы. И вот «Вайкаунт» стартовал, взял разбег и взмыл в чистое, почти безоблачное, небо. После его взлета Кен подождал секунд пятнадцать и пошел на взлет.

Маленькие «Лайкоминги» взвыли и, как только тормоза были отпущены, бросили машину вперед. Самолет оторвался от земли, не пробежав и двухсот ярдов. Двигатели ещё ревели во взлетном режиме, а пилот заложил резкий поворот вправо и сразу вверх, вопреки взлетной схеме аэропорта.

— Господи! — промолвил Роджерс.

«Пьяджо», продолжая поворот и медленно набирая высоту, прошел над диспетчерской вышкой и зданиями аэропорта. Совершив разворот на три четверти круга, Кен выровнял самолет и на высоте пятьсот футов прошел над ангарами и взлетно-посадочной полосой. Он прошел почти над самой головой у нас, и я мог прочесть номера на серебряных крыльях.

Один двигатель, похоже, барахлил. Вот он взревел, «выстрелил» пару раз, выпустив облачка дыма, и замер. Самолет резко наклонился в сторону замершего двигателя, потом выправился и начал медленно карабкаться вверх, уходя в сторону моря. Винт замершего двигателя ещё некоторое время медленно покрутился и остановился.

— Господи! — снова промолвил Роджерс.

Я бросился в самолет, пробрался в кабину, включил электропитание и радио и, пока приемник грелся, достал из рундучка наушники.

В боковое стекло мне был виден «Пьяджо», по-прежнему удаляющийся в сторону морского горизонта. Приемник заработал, в наушниках появился шум и треск. Голос на английском с акцентом обращался к «Пьяджо», но никакого ответа не получал.

Мне по-прежнему был виден «Пьяджо». Он набрал высоту под тысячу футов.

Голос продолжал вызывать пилота «Пьяджо», спрашивал, что случилось, слышит ли его «Пьяджо». Ответа по-прежнему не было. Голос перешел на французский, потом другой заговорил по-немецки. Потом все замолчали. На другом канале я снова услышал вызов по-английски. Но и здесь ответа не было.

«Пьяджо» все уменьшался и уменьшался в размерах. Наконец я выключил приемник, вырубил питание, положил на место наушники и вышел из самолета. Роджерс все смотрел в сторону горизонта.

— Что за чертовщина? — спросил он. — Он что-нибудь говорил?

— Я ничего не слышал, — ответил я. — Давай поставим фильтр на место.

Через двадцать минут в воздух поднялись два «Тандерджета» греческих ВВС и на малой высоте ушли в сторону моря.

— Искать, — промолвил Роджерс, почти про себя. Он проводил их взглядом, пока они не исчезли. — Я думаю, это наваб велит ему продолжать полет, — медленно произнес Роджерс. — А ты не думаешь, что?..

— Наваба там нет, — сказал я. — Там только Кен.

— Тогда чего же он не вернулся? Он же на одном двигателе.

— Не знаю. Но если кто что будет спрашивать, то его здесь перед этим не было, уловил? j — Он непонимающе взглянул на меня. — Послушай, попытался объяснить я, — у него возникли серьезные трения с навабом. Я не знаю, чего он хочет, и не хочу знать. Мне неохота влезать в их дела. Так что его никогда тут не было, договорились?

— Хорошо.

Роджерс непонимающе покачал головой.

Я поставил на место фильтр, привернул обтекатели и решил подождать, пока мне заправят самолет, а там можно было и лететь. Мы переоделись и пошли в диспетчерскую вышку. Времени было полдень.

Я поинтересовался, есть ли новости о «Пьяджо». Новостей не было.

«Тандерджеты» ничего не нашли. Они обратились к одному или двум самолетам в том районе с просьбой посматривать по сторонам и поставили в известность службы королевских ВВС на Мальте.

После этого я отправился в бар.

Я пил второе пиво, когда в бар вошла мисс Ширли Бёрт. Она, видно, искала меня, потому что решительно направилась прямо ко мне. Она выглядела обеспокоенной.

— Вы не знаете, что случилось с Кеном? — первым делом спросила она.