Темная сторона российской провинции

Вздохнув, Женя вступила вслед за нею под полог незнакомой чащобы. Там было уже почти темно. Резко пахнуло грибной сыростью. Писклявый стон донесся откуда-то из глубины леса. Женьке показалось сперва, что это в ушах у нее звенит. Но после первого же укола ахнула — комары! Она и забыла, как оживляются кровососы с наступлением ночи.

Кошка бежала по середине лесной дороги, грациозно помахивая хвостиком. Насекомые не досаждали ей — они не могли пробиться сквозь густой мех.

Женька приняла на себя все атаки комариных орд, привлеченных двумя теплокровными телами. Торопливо шагая позади, она то и дело звучно лупила себя по щекам, по шее, по ушам, с размаху шлепала под коленками. Сдувая комаров с носа и губ, бешено отмахивалась сумкой, но большей частью — беспомощно чертыхалась. Впрочем, и это было небезопасно: несколько предприимчивых мошек влетели ей в рот, после чего Женька стиснула зубы и только мычала ругательства про себя, стараясь не раскрываться врагу.

Лес делался все гуще, деревья все выше, и темнота сбивалась на пути все более плотным комом.

Сколько же они прошли уже?

Ноги Женькины гудят от усталости. Черный рой кровососущей мошкары клубится перед глазами, не позволяя расслабиться ни на минуту.

— Когда мы уже придем?! — жалобно вскрикнула Женька, обращаясь к кошке.

И вдруг слева от тропы что-то щелкнуло. Женя вздрогнула и замерла.

Затаив дыхание, она раздвинула ветви молоденьких елок, растущих вдоль обочины, и посмотрела, откуда доносится звук.

Что это за колья выступают из-под земли? Картинка, представшая Жениным глазам, казалась смутно знакомой, но ни во что осмысленное не складывалась. И только спустя минуту она поняла — могилы!

Последние двадцать минут они шли по кладбищу. Прямо в лесу с обеих сторон дороги торчали оградки и кресты.

Вон там, в канаве, засыпанный прошлогодней хвоей, валяется безвкусный пластиковый венок с полинявшими розами. Рядом — еще один, с грубо выделанными желтыми лилиями и ромашками с перекрученными, искореженными от солнца и дождя лепестками.

Но больше всего Женьку почему-то беспокоили пустые невысокие холмики, укрытые мягкими подушками мха и прелых коричневых иголок — неухоженные могилы заброшенного упокоища, из года в год теряющие атрибуты вечной загробной памяти.

«А куда я вообще иду? — Сомнения спутали Женькины мысли. — Какая-то кошка… Что я вообще тут делаю?»

Она попятилась, намереваясь вернуться на дорогу. И что за дура такая? Разве не проще было подождать на трассе? Рано или поздно проедет же там какой-нибудь дальнобойщик… Надо было иметь терпение — только и всего, досадовала на саму себя Женька.

Но тут под ногами у нее хлюпнуло. Женя опустила взгляд и увидела, как из продавленной моховой подушки сочится и подступает к нарядным городским туфлям вонючая болотная жижа… Охнув, Женька отступила назад, но жижа потянулась за ее ногой, словно живая.

Чудовище. Сгусток тьмы и могильного мрака.

В глубине кладбища что-то шумно вздохнуло и двинулось. Женьке представились влажные пузыри, как они лопаются на черной лакированной поверхности болота. Особого такого болота-монстра. Оно живое.

Все болота как болота — лежат себе и поджидают жертву, а это — ходит по лесу и собирает все, что попадется. Все, что сможет зачерпнуть в свою склизкую смердящую пасть.

Женька задохнулась от ужаса. Запаниковала и пустилась бежать, не разбирая дороги. Где эта чертова кошка?!

Она чуть не наступила на нее, неожиданно вывалившись из тугих еловых лап обратно на пыльную грунтовуху.

Кошка сидела и ждала ее на опушке.

Последние лучи уходящего солнца расстреливали из-за плотных фиолетовых туч маленькую черную зубчатую оградку между небом и полем, высоко на холме.

С великим облегчением в душе Женька догадалась, что это, судя по всему, и есть деревня Нехорошево.

— Недалеко уже дом-то, а? — сказала Женька. Кошка благосклонно мурлыкнула.

Передохнув немного, они двинулись вперед.

Приволакивая от усталости ноги, Женька медленно взбиралась на холм, но деревня, черные силуэты которой она разглядела издали, не приблизилась, казалось, ни на шаг. Разливающийся повсюду после захода солнца мрак поглощал и скрадывал детали.

Когда Женя с кошкой поднялись на холм, деревня снова пропала, укрылась невидимкой в ночной темноте. Словно ее и не было — просто горячий, нагретый за день воздух породил этот печальный мираж.

Дрожа и облизывая пересохшие губы, Женька двигалась, загребая ногами теплую пыль и мелкие камешки на пути.

Кошка, шурша травой, бежала рядом с дорогой.

Женька смотрела вперед, на деревню.

Ее смущало, что не видно ни одного огонька. В сельской местности люди рано ложатся спать, но ведь не настолько же! Может быть, это заброшенная деревня? Очень уж тихо вокруг.

Ни бормотания телевизора, ни бренчания подростковой гитары, ни девичьих смешков, ни плача детей. Словно она все еще идет по кладбищу…

А что, если так и есть? Темнота — хоть глаз выколи, ничего не видно. Женька содрогнулась, зябко передернула плечами.

И тут, наконец, увидела свет — шумный и яркий, трепещущий на ветру, радостно пуляющий в небо праздничные фейерверки искр.

Большой костер.