Темная сторона Сети

Упырь Карпатский: То руки, а то глаз. ОН ЖЕ ЛОПНУЛ! Там же видно — лезвие до самого мозга вошло.

Glupo Prosto: Нет там никакого мозга…

Psycho Delia: И не было.:(

Лимонная Долли: Я пожалуй, отпишусь. У меня нервы не железные.

Маск Фишер: Да я тоже отпишусь. Отстойная группа. Саенара, DarkSide!

Лимонная Долли: Чмоки-чмоки!:)

Dark Side: Админ и сам уже думает прикрыть группу. Некрофилия — не наш профиль, а удалить эту ац-цкую хрень никто не может. Никто.

Dolce Vita: Это ужас! УЖАС! Люди, это кошмар! Посмотрите на нее! Она же… УЛЫБАЕТСЯ!

Марина и сейчас улыбалась, просматривая комментарии одним глазом. Она наконец-то произвела впечатление!

Девушка достала из шкатулки черную шелковую розу, прицепила ее к такой же ленточке и наложила эту гламурную повязку на правый глаз. Точнее, на пустую, сочащуюся буро-розовым соком глазницу. Лента норовила соскользнуть с голого черепа, обтянутого расползающейся кожей, желтой и растрескавшейся, как гнилая дынная корка. Скоро будет новое селфи — черная повязка в виде готичного цветка не оставит равнодушным ни одного фетишиста в DarkSide!

Марина с упоением перечитывала комментарии, количество которых перевалило за сотню. В какой-то момент ей показалось, что в комнате стало светло, за спиной ходят какие-то люди, звучат разговоры, но она настолько была погружена в удовольствие, вызванное бурным обсуждением в паблике, что позволила этим смутным видениям остаться где-то на самом краешке сознания, подобно забытому фильму…

Она застыла, замерла во времени, как пришпиленная булавкой бабочка, и очнулась только от внезапного ощущения сползающей с костей плоти. Она текла, как расплавленный воск, она вся превращалась в дождь из кровавых сгустков. На мониторе отсвечивали какие-то дрожащие вспышки. Марина медленно повернула непослушную, не тверже сыра, шею — по всей комнате плясало оранжевое пламя, метались смазанные полупрозрачные фигуры, издавали приглушенные, как из-под земли, крики.

Чудесно! Селфи на фоне огня — то, что нужно. Марина взглянула в зеркало. Из-под повязки с черной шелковой розой на голую кость скулы вытекал кипящий желто-зеленый гной. В сочетании с алой помадой будет очень даже ничего. Смело, экстравагантно. Новое селфи будет самым эффектным!:)

Дмитрий Лазарев «Кадиллак Эльдорадо»

© Дмитрий Лазарев, 2015

Парнишка зашел в школу после девяти, когда в классах уже начались уроки. Ничем не примечательный — выцветшая фланелевая курточка, чумазые ботинки, перепачканные осенней грязью, большой тяжелый рюкзак на узких плечах. Из-под шапки выбивались жиденькие белесые волосенки. Бабка на вахте покосилась неодобрительно, смолчала. Охранник мазнул равнодушным взглядом и вновь погрузился в свою газету.

Парнишка поднялся, не раздеваясь, на второй этаж, на ходу стаскивая со спины рюкзак, вытащил то, что там лежало, сжал в руке, взвесил, остановился перед дверью в класс. Опустил голову, словно собираясь прочесть молитву, — куда там! Вдохнул, потянул ручку на себя, вошел.

Толстуха стояла возле доски, необъятные телеса были затянуты в безвкусное платье, в жирной руке — указка. Тихий шум переговаривающихся голосов, шаг, удивленные взгляды, еще три шага, и — обрушившаяся сверху тишина. Он поднял руку. Бах!

Мерзкая башка лопнула, как арбуз, тоненько загудело в ушах, с грохотом рухнуло тело, перевернув стул. Разбитые очки с толстыми линзами отлетели в угол. Больно отдало в руку. Он повернулся — к тем, замершим, остолбеневшим, вытаращившим глаза в немых воплях. Рыжий, сука, бах! Вашикова, шлюха, бах! Бах!

Они завопили, падая. Жирный прилип к месту то ли в шоке, то ли слишком туго соображая. Бах! За первой партой подружки-отличницы, две каменные статуи, хорошие… дальше — Пича, гондон. Уже ныкается… бах! В углу Фарид, все еще хочешь десятку? Бах!

Выдохнул.

Смотрю в стеклянную морду монитора. Ух и разверещались, жируют на чужом несчастье. Политики сотрясают воздух, набирая очки, стервятники с камерами и микрофонами гонят волну, беснуется жадная до крови толпа…

Ненавижу.